Комар ходить приходилось мне много раз, начиная с ноября. Работники метеостанции радовались в то время каждому лыжнику, тропившему дорогу к их рабочему месту. Однажды нам – двум женщинам довелось подняться на метеостанцию после трехдневного снегопада. 3 декабря приехали в Слюдянку и не узнали вокзал: собранный в сугробы снег лежал на платформе огромными кучами. Сразу за музеем Жигалова догнали метеостанщиков Дёминых (отец и сын). Папашка был с большого бодуна. Они шли пешком, без лыж. Увидев нас, Борис обрадовался: «На метеостанции никого нет. Придете, протопите печку, а то картошка замерзнет». Мы ответили согласием, не подозревали тогда, что взвалили на себя непосильное обещание.
Над дорогой деревья сомкнулись плотной аркой, под которой надо было идти, пригнувшись даже мне, ростом 151см. Пробовали палкой сбивать снег, тратится уйма времени и сил. Высоченные рябины склонились перед двумя героическими женщинами, предлагая свои плоды. Мы набили ягодой карманы, и пошли дальше. Позднее эта рябина спасла мне жизнь.
Когда на середине пути у сворота на «геологическое» зимовье увидели еле заметную лыжню, мои силы были на «ноле». Подруга оказалась посильнее. Мне с маленьким ростом всегда тяжелее потому, что даже высота колена и ширина шага играют значительную роль в преодолении препятствий. Самое время было подняться к зимовью и остаться на ночлег. Явно там кто-то был и оставил дрова. Но мы две патриотки обрадовались, что, наконец, появился след, ведущий на метеостанцию, хоть и засыпанный снегом. Оказывается это Валера Рудоманов тоже не дошел за один день по глубокому снегу и ночевал на «геологической». Кстати там же заночевали наши Дёмины. А мы пошли дальше, топить печку, чтоб не замерзла картошка.
Темно. Фонарика нет. Переходя по настилу через ручей, который не замерзает всю зиму, не удержала равновесие и свалилась вниз головой …в снег. Хорошо не в воду! Тогда я поняла, как забиваются дыхательные пути, если попасть в лавину. Лыжи на ногах, голова в снегу, а сверху на голове рюкзак. Когда я догнала Анну, она уже встревожилась, ожидая меня, и замерзла. Я сказала: «Ты иди, не останавливайся. Придешь, печку затопишь, а я хоть на карачках, все равно приду.»
Холодно, давно хочется есть. Поднялся ветер. Что бы распаковаться и достать еду, не может быть и речи. Вот тут-то я начала есть рябину. Вместе с прутиками и снегом. Меня колотило из нутрии от усталости и изнеможения. Я тогда поняла, что свою смерть человек почувствовать никогда не сможет. Силы кончаются, наступает апатия, атрофируется желание бороться за жизнь. С тех пор я больше никогда не довожу себя до изнеможения. Всегда оставляю энергию на организацию ночлега, пусть на улице, в снегу, но у костра и с дровами.
Когда я шла на автопилоте по Казачьей поляне, то и дело, заваливаясь в снег, потому что темень была кромешная, услыхала, что меня кричит Анна. Она шла навстречу без рюкзака. Подруга сказала, что на метеостанции тепло. Там Валера Рудоманов. Аня взяла мой рюкзак, который я отдала ей без ложного стыда и мы стали подниматься на последний подъем. Горячий чай и теплая кроватка. Валера ушел спать в холодную комнату, а мы с подругой на кроватях. (Спиртное тогда не модно было носить). «Вот оно – глупое счастье…»
В последствие выяснилось, что перед нами в самый снегопад с метеостанции выходил Вася. Правда, он был груженый орехом. Он рассказывал, что чуть не погиб в этом снегу.
На следующий день мы скатились обратно в Слюдянку.
Но не всегда все плохо, были и прекрасные мгновения.
В то время еще действовала база «Гренада». За день, не заходя на метеостанцию, уходили на «Гренаду», ночевали, высыпались и скатывались дальше. Однажды на 8 марта туда же пришла большая группа геологов, которая поднималась по Комару «против шерсти». На праздничный ужин они сварили дикое мясо с добавлением небольшого количества картошки. Было спиртное… В этой компании мы отпраздновали женский праздник так, что запомнилось на всю жизнь.
Суть моего повествования в том, что сравнивая трассу этого маршрута с нынешней, для себя отметила, что теряю Комар.
Кто-нибудь приноровился к следу от снегохода? Два полоза рядом – тесно идти. Пропустить один полоз в середину – широко, идешь, как медвежонок. К тому же моя Tisa шире следа от снегохода. Или это только я одна такая не приспособленная? Ну конечно, есть с чем сравнить. Раньше трасса была лучше. Так раньше и конфеты были вкуснее… Сильно противной катуха мне показалась. Спускаться еще ничего, плужится, но жестковато. Научите, добрые люди, а то вчера мы спустились на Лунную поляну и свернули на Горелую. Хоть одно доброе дело сделали – протропили этот участок (след еле виден был).
Кстати 29 января работнику метеостанции Василию исполняется 55 лет. Его дежурство с 28го…