Поход на Хамар-Дабан 2003

---

Ночью слышу, как несколько раз нашу палатку, стоящую на дне цирка, начинает поливать дождик. Подъем сегодня в 8, на небе облака, но они плывут высоко, и тумана нет. А пока завтракаем, появляются и первые голубые просветы. На завтрак нордик с изюмом и чай с черникой. Последней опять объедаемся, и все равно не в силах объесть хотя бы те заросли, что растут в круге радиусом метров 50 с центром в нашем лагере.

Собираемся первый день без дождя, и накидку убираю в рюкзак, тихо надеясь по себя, что она больше не понадобится. Вместе с накидкой в рюкзак идут полтора литра воды.

По ту сторону Осиновки

Сначала нам необходимо выбраться обратно из цирка на хребет, и сразу же на пупырь 1759. Группа растягивается, самые шустрые убегают вперед. Думаю, надо взвешенно подходить к проблеме растягивания группы, и руководствоваться двумя соображениями: вопросами безопасности и – обязательно "и"! – стремлением больше позволять человеку делать то, что ему привычно.

Там где растягивание группы может привести к несчастью, там группа жестко должна идти вместе. К таким местам относятся подъем прямо вверх по склону, когда камень, спускаемый впереди идущим, летит направленно на остальных. Или, например, тяжелый траверс склона, да вообще – любой сложный переход, когда лучше идти рядом, чтобы, если что, успеть помочь. Зато там, где непосредственной опасности идущему нет, и камень спустить на других тоже нельзя, – там лучше дать людям идти так, как им удобно.

Тучи уходят, облачность переменная, часто выглядывает солнце. Идем по хребту, перелезая иногда через скальники и кучки стланика. Люди растягиваются, часто ждем отстающих. Во всю щелкают фотоаппараты, вместе с людьми соскучившиеся по красоте. Перекусываем сухарями и ужасно солеными сырными палочками к пиву. Эти палочки, наверное, выпускают производители пива, потому что после них ужасно хочется пить.

Озера в следующем распадке

С трудом забираемся на очередную тычку на хребте, и даже не знаем, как идти дальше. Впереди очень острый на вид скально-стланцевый гребень, и мы сомневаемся, сможем ли там пройти. Решаем спускаться к Осиновке, которая протекает справа далеко внизу. Выходим по отрогу на перевал, и спускаемся метров двести в очередной цирк с лужами-озерами и ручьем. Леса здесь нет, зато полно кедрового стланца, а он горит как порох.

Останавливаемся на обед. Загораю на пекущем солнце, лежа на упругом мху. Любуемся скальными стенами цирка. Обед просто огромный – горох разварился на весь котел. А вместо привычного уже компота – кисель с черникой. Всех разморило на солнце, но пора рвать дальше.

От цирка спускаемся по курумнику вдоль ручья некоторое время, но дальше надо залезть собственно на перевал по левую руку от нас, между основным хребтом и небольшой тычкой-отрогом. Сложный траверс, в попытке найти проход меж стланика, потом все-таки последние 20 метров приходится продираться сквозь сплошные заросли. Я опасался худшего, надо сказать, вспоминая ощущения в ногах, когда приходилось у нас на Урале продираться сквозь можжевельник. Иголки у кедрача мягкие, а ветки длинные и толстые. Пять минут работы руками, подтягиваний в основном – и мы уже на перевале. Удивительно, но на самой линии гребня строй зарослей обрывается как ножом.

С перевала смотрим на далекий цирк и следующий перевал, там где Осиновка сходит на нет, и начинаем долгий спуск к верховьям Осиновки. Ноги нагружаются и у некоторых стираются. Высокогорная травка кончается, теперь заросли травы по колено, в воздухе марево и пыльца, у меня начинает свербить в носу.

По-моему, впервые именно на этом спуске наконец-то понял, как правильно спускаться. Для этого всего лишь необходима палка. Причем не палочки-телескопы (они мне кажутся вообще ненужным буржуйством), – они не предназначены для боковых усилий. Надо хорошую палку, достаточно толстую, чтобы не сломаться, если ты будешь к ней прикладывать усилия, будто собираешься ее согнуть в лук. При спуске ставишь палку, например, справа; левой рукой держишься за ее конец, а правой где-то между серединой и верхним краем, в зависимости от крутизны склона. Получается, я отклоняюсь в сторону, обратную направлению склона, и без палки бы упал, но тут я на нее опираюсь. Если нога соскальзывает, вес больше переносится на палку, и ты не падаешь. В общем-то ничего особенного в технике, но мне просто жаль тех, кто отказывается пользоваться палкой – ноги на склоне разгружаются просто потрясающе.

В нижней части склона приходится спуститься в небольшую расщелину с ручьем. Спуск долгий – приходится цепляться за стланик и спускаться по нему. Наконец подуставшие и растянувшиеся, мы один за одним спускаемся к Осиновке, прямо к потрясающему водопаду.

Мощный поток двумя каскадами сливается с уступа, вымывая внизу приличную лагуну с зелено-голубоватой водой. После тяжелого спуска по жаркому склону ничего не может быть лучше. В лагуну можно прыгать с уступа, делаю с это с большим удовольствием несколько раз.

Катя и Аня переправляются через Осиновку

Дело идет к вечеру, солнце необычно рано скрывается за горами - просто они теперь очень высокие, будто нависают со всех сторон. Сложно даже подумать, что еще в обед мы были где-то там, на гребне.

Солнце садилось в точности за одну из вершин

Переходим ручей выше водопада и идем вдоль него вверх по течению. Несколько раз ловим тропу, скорость сразу возрастает. Иногда попадаются небольшие заросли чего-то карликово-лиственного, и тропа там теряется. То здесь, то там тропу пересекают ручьи. Заходим в невысокий лиственный лес, некоторое время бродим, ищем место для стоянки.

Хотел дойти до места разделения Осиновки на два ручья, там наверняка должно быть очень красиво. Андрюха возражает против такого выбора, потому как там будет сложно найти ровное место для палаток. С сожалением соглашаюсь. Встаем здесь, среди елок.

Погода отличная, небо ясное. На небо выбирается месяц, зажигаются первые звезды. Тент не натягиваем, а ужинаем и ложимся спать.

Неизвестный перевал и неизвестные горы

Встаем в 8.45, небо ясное. У нас пока тень, а вот вершины гор и гребни хребтов уже сверкая купаются в лучах солнца. Любители утреннего купания пользуются моментом. На завтрак рисовая каша. Наконец на лагерь наползает солнце, сразу становится жарко.

Выходим дальше вдоль Осиновки, и очень скоро доходим до места разделения Осиновки на два притока. Переходим через левый приток, и лезем вверх. По пути заросли молодой осины, кажется, – зеленка, одним словом. Дальше начинается курумник, в одном месте Андрюха падает на камни, но, слава богу, отделался ссадиной на ладони, которую даже не стал обрабатывать.

Вылезаем в цирк к двум небольшим озерам, которым очень радуемся. Одно озеро назначается питьевым, другое купальным, и все пользуются обоими по назначению – нет ничего лучше, чем после жаркого подъема искупаться в прохладной чистой горной воде.

По курумнику вылезаем на перевал. Отсюда открывается вид на совсем другие горы. Перед нами на горизонте теперь гора 2220, самая высокая точка нашего похода, и высокие плато хребта Хамар-Дабан. А внизу под нами уже одна из Селенгинок. Очень жарко, солнце печет, воды мало.

Совещаемся, как идти дальше, перекусываем. Ем первую в этом походе голубику. Кажется, я наконец-то научился железно различать их. Дело в том, что и цвет листьев и черники и голубики может очень сильно различаться в зависимости, где они растут, да и в цвете ягод можно также ошибиться. Зато если раздавить одну ягоду, то не ошибешься никогда – черника оставит на руках красивые красно-сине-фиолетовые пятна, а голубика внутри светло-зеленоватая и соком не пачкается.

Красивейшее озеро Крест на нашем пути

Решаем спускаться к озеру на небольшом балкончике. Небольшой, но неприятный траверс склона, и мы уже подходим к озеру. Место очень необычное. Склон горы здесь дает балкон шириной метров 100-200, и на этом балконе раскинулось озеро. Большое и довольно глубокое, оно вытекает небольшим ручьем, который сливается с уступа природным душем и резко уходит внизу по расщелине. На берегу трава, мох, островки стланика и море голубики. Останавливаемся на обед, не в силах пропустить такое чудное место.

Купаемся в холодной воде. Странные ощущения. Наверное, если бы вас, лежащих в ванной, вместе с ней подняли бы на некоторую высоту, то вы бы поняли, что я там ощущал, плавая по этому озеру и смотря на горы внизу.

На обед опять полный котел супа. Валя по случаю праздника души достает чеснок. Компот в этот раз просто царский – в нем и сушеные яблоки, и черника, и голубика - пол котла ягод.

Не хочу отсюда уходить, здесь можно прожить долго, и не устать от этой красоты.

Солнце печет, перед выходом опять купаемся. Жаль уходить, с этой самой красивой, на мой взгляд, стоянки похода, на высоте 1600 метров. Идем по зарослям голубики, собираем попадающиеся то ли маслята, то ли моховики.

Решаем идти дальше верхами, и по крутому подъему лезем на тычку 1800 метров. На вершине, поросшей нашим постоянным спутником стлаником, вольный ветер и виды на все 4 стороны. С юго-запада гремит гроза, но нас, кажется, задело только ветром – тучи сносит в сторону. Как с трибуны смотрим на арену цирка внизу, и намечаем место для ночевки. Цирк очень суровый, стенки необычно скальные, гадаем, как мы будем завтра залезать на перевал, который отделяет нас от горы 2220.

По гребню хребта прыгают кузнечики. Спасаясь от наших ног они улетают с гребня в разные стороны. Если идешь по склону, то они практически всегда прыгают вниз по склону, а не вверх. Интересно, а откуда они берутся на самой верхушке, если прыгают преимущественно вниз? Может, там на самом верху идет непрекращающийся процесс их размножения? Хм, надо будет когда-нибудь изучить этот вопрос поподробнее.

Спускаемся с тычки, идем по гребню хребта. Он становится все более стальным, постоянно приходится перелазить через камни и стланик. Налево спуститься нет никакой возможности, там скальный обрыв непонятно какой высоты. Справа хоть и травяной, но все равно очень крутой склон. Наконец хребет подходит к своему завершению, и у нас начинаются трудности. Сначала гребень хребта превратился в такую гремучую смесь скал и стланика, что идти поверху практически невозможно. Приходится обходить останцы по крутому склону. Наконец обошли скальники и вылезли обратно на гребень, который тут же закончился крутым спуском, если не сказать – обрывом. Спуск был очень тяжелым, шли медленно, поодиночке, чтобы случайно не спустить камни. По всей видимости, именно этот спуск имела в виду Нора, когда говорила, что веревка там не помешает.

После тяжелого, но удачного спуска напало победное настроение. Съедаем по конфетке, фотографируемся с вроде бы забытыми в рюкзаках флагами.

Отсюда остается только перейти, почти не теряя высоты, в цирк. Здесь, на одной из небольших возвышенностей, около маленького ручья встаем лагерем. С дровами здесь не особо хорошо, долго искать надо, зато вид просто потрясающий. На ужин гречка с соевым мясом и грибами, и обычный чай.

Лежу в палатке, записываю события последних дней. По какому-то наитию ногой отодвигаю створку палатки, стоящей выходом в сторону выхода из цирка, и вижу картину необыкновенной красоты. Вниз уходит ручей, и сбегает каменной рекой курумник. Спускаются ограничивающие цирк хребтики и круто обрывается туда, вниз, земля, будто чтобы не загораживать восхитительный вид на темные силуэты хребта на фоне неба, освещенного уже зашедшим солнцем. Хребет, а за ним еще, чуть в дымке, и еще хребет на самом горизонте, совсем синий... И голубое небо, радующей глаз палитрой переходящее из сине-голубого в желто-оранжевое там, где за хребты ушло солнце. Позвал Рустика и Андрея, повторил ритуал приобщения к этой красоте – лежа в палатке открыть ногой створку и восхищаться... ГПС показывает высоту 1678 метров – самая высокая стоянка.



Встаем с Рустиком в 8 утра, дежурим. Небо чистое, солнце расцвечивает верхушки гор, до нас в цирке оно, как обычно, доберется чуть попозже. На завтрак молочный геркулесовый суп, собираемся очень долго, выходим только в 10.30. Напрямую на стенку цирка лезть не хочется, поэтому сначала залезаем на боковой хребтик, и по нему уже заходим на нужный перевал. Это гораздо легче – весь подъем получился по травке, а не по сыпуну.

Опять траверс склона, и выходим на перешеек к горе-сателлиту, стоящей вплотную к горе 2220.

На перешейке несколько неглубоких, по колено примерно, луж. Перекусываем там орехами, халвой и сухарями, купаемся. Как обычно, одна лужа питьевая, другая купальная.

Вид с перешейка на нижнее озеро

С перешейка идем на подъем к сателлиту, но подъем оказывается неожиданно тяжелым, поэтому сворачиваем вправо, на траверс. Руководитель ругается на тех, кто идет по склону без палки и отказывается ее применять. Немного мучений на сыпучем склоне, и мы выходим на узкий перешеек между горой 2220 и ее сателлитом. Перевал очень острый, с северной стороны сыпун, а с южной стороны скальный обрыв и далеко внизу озеро с зеленой водой, и каждый камешек виден на дне.

Аккуратно лезем на 2220, но большая часть высоты уже набрана, осталось метров 200 только, и склон достаточно ровный. Главное не скинуть камень на идущих позади. Со всех сторон нас атакуют облака, и два грозовых фронта грозятся подмочить нам подъем. Один почти что накатил, опасно сверкая, но на середине нашего подъема выдохся, и только облегчил восхождение, спрятав ненадолго палящее солнце.

Вылезаем на плоскую травяную вершину горы 2220. Мы в самом сердце Хамар-Дабана. Радость тихо переполняет все существо. Произошло что-то очень важное, и должно пройти некоторое время, прежде чем я пойму, что же это все-таки такое. Эта гора – достижение не из-за своей высоты и положения относительно окрестных гор. Отсюда мы начинаем свое возвращение. Дальше на юг мы практически не идем, и каждый шаг начинает приближать нас к возвращению. Здесь состоялся поход, и глядя на счастливые лица друзей, которые прошли и трехдневный дождь, и подъемы, и траверсы, я вижу, что они тоже чувствуют то же самое.

Смотрим на все четыре стороны, все горы внизу. Фотографируемся с флагами и без, съедаем неимоверное количество перекусов. Читаем записки, оставленные здесь группами, самая новая датируется 1999 годом. У людей не было погоды, видимость 30 метров. Сейчас, под ярким солнцем и теплым ветром эта записка вроде как будто не об этой горе.

Уходим по плоской вершине на юго-запад. Под ногами, прямо как у Визбора, хрустит мох хребта Хамар-Дабан. Выходим на седловину между горой 2220 и безымянной шишкой прямо на юг от нее. Спуск по газонной ровной травке. С седловины спускаемся по ложу ручья. Идем по той же самой ровной травке, легко и приятно, земля сама поворачивается под ногами.

Переходим на другой склон долины ручья, и вдруг замечаем на противоположном склоне медведя. Он лезет прямо вверх по крутяку на гребень, идущий от горы 2220. Лезет прямо, не обращая внимания ни на крутизну, ни на сыпуны. Отдыхаем, наблюдаем за ним, как в цирке. А он монотонно залезает на гребень, немного идет по вершине и уходит на другую сторону.

Спускаемся дальше в долину, разрезанную ручьями, находим ровное место для палаток. Толпой собираем ягоды для компота, варим сладкий овес на ужин. Вокруг иногда громыхает, небо большей частью в тучах. Рустик наяривает на кубызе, пугая грозу и прося у бурятского высшего существа благосклонности.

Ужинаем кашей, и по случаю центрального для похода тортиком из сгущенки, печенья и сухарей. На случай, если медведь решит вернуться в эту долину, Змей скрутил свою двустволку. Варим чай из какой-то травы, и дотемна и дальше поем песни. Голос Змея очень похож на Розенбаума, и если не видеть его, то полное впечатление, что здесь, в сердце Хамар-Дабана, у нашего костра сидит и поет свои песни по Дон и казаков автор "Вальса Бостон".

Перед тем как заснуть слушаю, как немного мрачноватые порывы ветра гнут и хлопают тентом нашей палатки. Такой ветер бывает осенью, когда он мотает мокрыми голыми ветвями деревьев и перемешивает холодные низкие тучи. "Это неестественный дождь", – говорил Ондатр в книге "Мумми-Троль и Комета". Что-то должно произойти. Наверное, это первое дыхание приближающейся осени. С теми мыслями засыпаю.