Remix: из Аршана в Ниловку за два дня
в рамках реабилитации высокого звания пожилого человека

Пройдя в июне этот чайнотаёжный маршрут за три дня и ощутив в душе некое подобие угрызений совести, я задумался о реабилитации высокого звания пожилого человека. Эдак, если так дальше пойдёт, любой «молодой человек», способный в каких-то два дня покорить Тальцинский (и что наиболее возмутительно – без применения различных медицинских процедур), вскоре сумеет легко повторить подвиг пожилых! Как хотите, но без клизм этот маршрут за два дня не осилить.

В пятницу вечером собрал рюкзак, взвесил. Ого, двенадцать! С таким не побегаешь! Ну, да килограммом больше, килограммом меньше – в магазине добавились коньяк, шоколад, фрукты, лишняя палка колбасы и сыр. Теперь точно никуда не уйду.

Выезжаю. На границе нацпарка машут палками «лесники», рядом ДПС. Останавливаюсь и глубоко разочаровываю рэкетиров:

— Платить не буду!

— Почему?

— Не за что!

— Всё равно зайдите, зарегистрируйтесь.

А это уже правомерное требование. Захожу. Здесь несколько плательщиков и такие же «лесники».

— Добрый вечер, господа! Плачут по вам ст. 163 УК РФ (вымогательство) и ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий). Рекомендую также внимательно ознакомиться с п. 5 ст. 3, ст. 15 НК РФ и убедиться в неправомерности ваших требований. Всего вам доброго.

Из Аршана выхожу поздно, в десять. Нарядные отдыхающие, сверкающие бары, громкая дискотека и рекой льющиеся пиво и яд расслабляют и не настраивают на подвиг. Легко захожу в Аннапурну, сбегаю вниз. Новые сапоги на крутом спуске отлично держат. Внизу желтая палатка. Напротив ручья, где проходят ледовые соревнования, ещё один табор – парень с комплектом серьёзной фототехники, и девушка. Она приветливо машет рукой, как старая добрая знакомая. Спасибо.

На выходе из каньона расположилась на ночлег большая компания:

— Куда Вы на ночь глядя, трамваи с Аршанского уже не ходят!

— У меня спецрейс!

Небо хмурится, накрапывает дождь. В горах туман. Невесело. Чувствуется вес рюкзака. Сумерки подкрались, скоро стемнеет. На стрелке никого. Ага, скоро нужно доставать фонарь. Идти откровенно не хочется. Поднимаюсь к поляне у отворота на Трёхглавую. Здесь большой бивак: пять-шесть палаток. Ещё одна стоит на другой стороне ручья. Уже темно и поздно, почти все спят. Бодрствуют двое: девушка-москвичка и парень из Казани. Предлагают чай. Всё, ночую здесь. За ручьём в мокрой траве ставлю палатку. Неуютно, сыро и холодно.

Вниз, на Китой

Дар Китоя

Встаю с рассветом. Те же сырость и туман вокруг. Ночью слабый мелкий дождь насквозь пропитал лес и горы. Вытряхиваю палатку от сырости, трамбую всё в рюкзак. Как же нести тебя, такого, полторы сотни километров? Ага, есть идея – вон в ржавой печке, у костра, продукты чьи-то, котёл, посуда, от дождя спрятаны. Пополняю эти запасы из рюкзака палкой колбасы и куском сыра. Теперь психологически легче. Всё равно, идти не хочется, погода никакая, да и не выспался. Вспоминаю, что сегодня у меня – День Рождения! О-о, всё должно получиться, ну просто не может быть иначе! Настроение улучшилось, выхожу в противную морось и туман.

Уже в цирке дождь прекратил своё нудное существование, наверху появились разрывы синего неба, оставшийся туман клочьями цепляется за вершины. Всё, теперь вниз, по Федюшке – на Китой!

На стрелке левой-правой Федюшек встречаю табор двух туристов из Красноярска. Уже встали, готовят завтрак. Из палатки под ноги выкатываются две очень симпатичные собачки какой-то экзотической породы. Милые и приятные в общении существа. Вся компания следует в сторону Китоя, затем по Билюте и Звериной на перевалы Людмила и Динозавр. Сообщаю, что Людмила была открыта нашей группой давным-давно, и почему такое название дали перевалу. Заинтересовались, достали карту. Пять минут общения, и – удачи вам, и вашим милым питомцам!

Чья-то палатка

Баннеры

Китой начинается с «километра детства» – босиком по песку. Погода разыгрывается. Чувствую себя почему-то маленьким ребёнком в преддверии большого праздника. Тут же называю народную тропу «маршрутом детства». Там, далеко, когда-то, остались – тёплый Днепр, наш уютный дом почти на берегу, плодоносящий сад в полгектара, заботливые родители, друзья, болтающие по-хохляцки. Огромные бутыли виноградного вина, которые отец процеживал в бочки, а бочки закатывал в погреб. Пойманный рыбаками сом – настолько крупный, что хвост его свешивался с телеги и волочился по дороге. И ещё раньше, на грани осознанных воспоминаний – маленький городок Жлобин в Белоруссии, большой недостроенный кирпичный дом, всюду – виноград и фрукты. Из головы не выходит песня «День Рождения – праздник детства». Ну вот, совсем пожилым стал: на воспоминания потянуло. Помечтать бы о том, что впереди, о будущем, так нет же…

Техсооружение

По бревну штурмую Ихе-Гол. На турбазе «Билюты» пусто – ещё спят. Тропа уходит вверх, в обход прижимов на террасу. Через какое-то время кушерями и буераками выхожу на песчаный плёс Китоя. Теперь ланч – поздний завтрак или ранний обед? Останавливаюсь под навешанным кем-то полиэтиленовым тентом. Дрова, костёр, котелок, бич-пакеты – эти атрибуты походной жизни с моей помощью быстро организовались в систему, давшую на выходе конечные продукты – рыгло и чай. И опять, рюкзак показался мне слишком тяжёлым – к чему лишняя палка колбасы? В пакете, вместе с двумя пачками «Квисти», вывешиваю её на таган. Может, кому пригодится – здесь ходят не только пожилые люди со слабым здоровьем и никудышным аппетитом. Это мой подарок в честь моего Дня Рождения. Пользуйтесь.

Полдник пожилого человека

Прохладно, будто и не июль. Снизу прибыла туча и пролилась небольшим дождём, опять туманом затянула горы. Но ненадолго. Мост через Билюту прохожу уже по хорошей погоде. Но в верховьях висит суровость, норовит спуститься на Китой. Только такая провокация ей не удалась – суровость благополучно растворилась в окружающем пространстве, и выкатилось солнце. Тут же стало жарко. Минуя ручей Поддабанка, выхожу на галечные отмели. Уже скоро Шумак.

Встречаю семейную пару из Новосибирска – Александра и Марию. Тоже пожилые люди, старые туристы, даже более пожилые, чем я. Решаем устроить полдник (теперь – поздний обед или ранний ужин?). Сообщаю о своём Дне Рождения, принимаю поздравления, конфеты. Тема для разговоров – горный Алтай. Выясняется, что мы все трое влюблены в него. У Александра примус «Шмель-2» (эх, ностальгия), они с Марией с помощью этой техники и даже без применения бич-пакетов изготавливают чудесное рыгло, заправленное, как мне показалось, свежими яйцами! Тем временем у меня на костре поспевает чай, и под уже разошедшимся жарким солнцем, прямо на галечной отмели Китоя, приступаем к полднику. Угощаю всех свежим ржаным хлебом. Да, именно такие моменты и называются горным туризмом, т. к. всё остальное – подходы. Обмениваемся e-mail и расстаёмся друзьями.

На стрелке Шумака стационарная стоянка, здесь две большие компании с детьми. Рыбачат, интересуются погодой. Далее встречаю двух девчонок, напавших на уже спелую жимолость. Идут из Ниловки в Аршан.

— Вы одни?

— Да нам никто и не нужен!

Вот так, джентльмены. Не нужны вы им. Только думаю, на самом деле всё не так обстоит. Не с кем идти было, или не нашлось достойных попутчиков.

Ещё одна семейная пара из Саянска, путешествуют из Ниловки в Аршан – да мы встречались в прошлом году, в двух часах ходьбы отсюда! Бывают и такие совпадения.

Каньон Шумака

Теперь тропа уходит вверх, поднимаясь над каньоном. Бесконечными серпантинами взбирается на лесистые отроги гольцов, так же падает вниз, к притокам, и вновь взбегает на высокие болотистые террасы Шумака. Чувствую усталость, вес за спиной всё больше даёт знать о себе. Ночевать планирую на последней удобной стоянке перед опасным траверсом над сбросами каньона, где в достатке дров и воды. В прошлом году там стояли гостеприимные польские студенты. Дойти именно туда целью не ставлю; надеюсь встретить чей-нибудь лагерь, и расположиться там. Очень уж не хочется в свой День Рождения оставаться одному. Тем более, что необходимые аксессуары для празднования имеются.

Позади остаются километры подъёмов, буреломы и облазы, болота, грязь и завалы. И – ни души. А вот и запланированная стоянка. Как-то неожиданно быстро появилась, но идти дальше смысла нет, там плохо на ближайшие два часа, до окончания Шумакского каньона. Скоро начнёт темнеть. Развожу большой костёр, устанавливаю палатку, варю рыгло. Ну, вот и готово. Правда, мелкий дождь мешает, но у жаркого костра не очень заметно. Взгляд падает на кедр, наклонённый в сторону палатки. Нет, так не пойдёт. Я хоть и пожилой, но инвалидом или трупом быть не хочу; а что чувствует человек, когда на его палатку падает дерево в три обхвата, и какие бывают последствия, знаю не понаслышке. Не ленюсь, переустанавливаю палатку, вновь расстилаю коврик, спальник, прячу вещи.

Костёр и палатка

— С Днём Рождения, Константин Николаевич! – поздравляю себя. Армянский коньяк из старой походной кружки как нельзя лучше снимает усталость, и неожиданно бодрит. Теперь шоколад и фрукты, на десерт – рыгло. Капает дождик, тучи, темно. Внизу в каньоне ревёт Шумак, где-то в гольцах гремит гром. Жаркий костёр настраивает на лирический лад. Хочется компанию и песен Визбора. Или… «Сектор Газа». Несовместимо? Но нравится и то, и другое. В палатку не хочется, тем более, коньяк ещё есть, много. Думается о прошлом. О счастливых днях. О потерях и приобретениях. О женщинах, которые оставили тебя, и которых оставил сам, «полагая, что эти концерты ещё впереди». О любви, рождающейся на небесах, спускающейся на грешную землю и растворяющейся чаще всего бесследно; иногда переходящей в ненависть. О друзьях, ушедших уже навсегда, которых, наверное, мог бы спасти. О старых незабытых друзьях политеха, с которыми доводится так редко общаться, но в которых ни на минуту не сомневаешься. О прошлых своих маршрутах и участниках, доверявших тебе свои жизни. О том, как в горах мог погибнуть не раз. О многом другом: ночь длинная…

Несмотря на ночной дождик, утром костёр ещё тлел. Теперь завтрак и чай, вчерашнюю лирику в сторону. Собираю мокрую палатку. Тучи разошлись, Шумакские гольцы на треть покраснели от солнца. Холодно, греюсь у костра. Упаковываю ставший уже приемлемым по весу рюкзак. Клизму бы ещё сделать, да лень греть воду. Ладно, до источников как-нибудь дотяну без столь необходимой для поддержания моего никудышного здоровья медицинской процедуры.

Траверс прохожу быстро, спускаюсь на широкую низкую террасу. Каньонов больше не будет до самого перевала. Справа открывается долина Нарин-Гола. Вот и культовое место – Хуухэйн-Хада. Здесь множество даров духу Шумака. Не впервые поражаюсь причудливым галечным останцам левого берега – как они там держатся, почему не осыпаются? Мистика.

Галечные останцы Хуухэйн-Хады

Турбаза Шумак

На источниках много людей и палаток. На турбазе стоит под парами небольшой красный вертолёт. Через Шумак построен очень приличный подвесной мост, украшенный разноцветными флажками. Красиво. Не останавливаясь, избегая лишних расспросов (ну что хорошего может обо мне подумать отдыхающий с большим животом и сигаретой во рту, дошедший сюда за три дня на пределе своих физических возможностей, скажи я ему, что вчера утром вышел с Кынгарги – не иначе, издевается), выхожу на тропу правого берега Левого Шумака. Миновав створ долины Шумак-Гола, встречаю растянувшуюся компанию подростков. И буквально каждый:

— А далеко ещё, сколько километров?

Классический вопрос чайника. Ну как им ответить? Километры здесь никто не мерил, спидометр в горы не носят, GPS врёт. А по времени – одно и то же расстояние можно идти и час, и день. Обувь у них никакая: почти все в кроссовках. При том, что тропа разбита копытами лошадей, и представляет собой, где ручей, а где болото.

Водопад

Вид с перевала

На площадках у водопада палатки, люди. В верхнем створе водопада лежат огромные обломки льда. В прошлом году, в это время, картина была иная.

Перехожу Шумак и поднимаюсь в цирк. Здесь холодно, одеваю флиску. На склоне перевала лежат немаленькие снежники. На самом перевале помойка. Смотрю назад, на Шумак: в обозримом пространстве никого. А вот с Эхе-Гера поднимаются два человека, ещё дальше видны лошади со скарбом и туристы.

Теперь, до самой Ниловки – вниз! Можно сказать, уже дома. Быстро сбегаю с перевала, с морены, подхожу к Эхе-Геру. Здесь компания, курят. Запах дерьма разносится по всему цирку. Игнорируя курильщиков, перебегаю реку по камням. Теперь нужно преодолеть бесконечные Эхе-Герские увалы: вверх-вниз, вверх-вниз. В основном, конечно, вниз, и так до самого подъёма на водораздел. Здесь протяжённый участок грязной болотистой тропы, да ещё разбитой копытами лошадей. Но сапоги всё стерпят. В идущей навстречу компании стильная дама – иначе не скажешь – одета с иголочки. Благоухает духами. Ко мне чуть не с претензией:

— Ну когда эта грязь, наконец, закончится?

— Добрый день! – в ответ. Спохватившись, дама тоже здоровается. Радую её тем, что дальше грязи будет ещё больше. Дама не в восторге.

В районе озёр

Ну нет там 173 км!

Поднимаюсь на водораздел, и снова – вниз, вниз, вниз. По пути встречаются группы: кто останавливается на ночлег, а кто ещё торопится на Шумак. На стрелке, у озёр, на поляне не меньше десятка палаток. Верёвки с развешанным мокрым скарбом, постирушки. Прямо цыганский табор. Подхожу к сараям – здесь тоже три палатки. Всё, сезон на Шумак открыт.

Перехожу сухое русло Эхе-Гера. Как на грех, штатные перевозчики тел туристов уехали за бензином и там умерли. Придётся честно, пешком, заканчивать маршрут. Конечно, это очень вредно для пожилого человека, для его старых артритных суставов и радикулитного позвоночника, да что делать. Даже клизмой организм не поддержать – нет воды.

В Ниловку прибываю в сумерках. Холодное пиво расслабляет уставший организм и возвращает к жизни.