Пик Коммунизма и пик Корженевской. Восхождение 2006 года

"Ночь темна, половина первого, Семь тысяч над землей..."

В. Сюткин

Вступление

Это всегда так бывает, полгода ты строишь планы, копишь деньги и тщательно изучаешь классификатор, в поисках чего-то нового. С замиранием сердца ждешь лета и того дня, когда замусоленный плацкартный вагон унесет тебя в Азию, подальше от всего, что люди считают нормальной жизнью. Перед каждым выездом в горы убеждаешь родителей, а заодно и себя, что обязательно останешься живой и здоровой, что Памир – это совсем не Гималаи, а твоя команда – сплошь опытные и надежные альпинисты. И в этом году было так же…

Северная стена пика Коммунизма

Но почему-то теперь я сидела на облезлых досках альпинистской базы в Оше и в полном унынии размышляла о своей нелегкой судьбе. На кон было поставлено много: восхождение на два семитысячника, мечты о «Снежном барсе», но самое главное, дружеские отношения и собственное здоровье.

Да, сезон не задался…. Сначала в Дугобе все коллективно заболели каким-то ужасным бронхитом, акклиматизация не прошла как надо. По приезду в Ош выяснилось, что границы на замке, и фирмы отказываются завозить нас в Таджикистан. Финальным аккордом стало заявление моей напарницы о ее решении вместо гор ехать домой. Размышляла я не долго, так как отчетливо понимала, второго шанса может и не представиться. Как обычно бывает в подобных ситуациях, я выслушала тираду, главной темой которой было не очень оригинальное: «Да ты там сдохнешь, езжай лучше на Иссык-Куль». Альтернативой Иссык-Кулю, звучало снисходительное приглашение от компании «ленинцев» влиться в их ряды. Провокация успехом не увенчалась. Я, с напускным выражением безразличности, запихивала в рюкзак две палатки, десяток газовых баллонов и прочую снарягу, рассчитанную на боевую связку. За всем этим, с не меньшим безразличием, наблюдали московские туристы, занятые пересчетом арахиса по штукам и перевесом риса по граммам. С туристами мы познакомились по Интернету, еще весной, и на следующий день нам предстоял совместный трансфер Ош-Джиргиталь.

Заезды

Типичная Азия...

Все нормальные люди попадают в Джиргиталь на машине (самолете, вертолете) из Душанбе. Раньше в Душанбе можно было прилететь из Оша, теперь только из Бишкека. Так как закладывать такие петли я не имела возможности по финансовым соображениям, для экономии времени и денег нам пришла в голову гениальная мысль – ехать в Джиргиталь прямо из Оша через Алайскую долину. Я не знаю, чем руководствовались москвичи, избрав этот же путь, но так или иначе я оказалась с ними в одном УАЗике фирмы «Тянь-Шань Тревел». Мы хаотично расположили свои тела между рюкзаков, мешков и канистры с бензином и поехали по разбитой дороге Ош-Хорог навстречу дружественным таджикским пограничникам. Дорога шла через перевал, затем свернула с основного тракта в Алайскую долину, и мы в течение нескольких часов наблюдали громадный массив пика Ленина. От этого зрелища стало как-то совсем грустно. Я вспомнила наше веселое восхождение двухлетней давности, людей, которые теперь стали нашими хорошими друзьями, которые сейчас сидели в БЛ на Луковой поляне… Ленина остался за грядой Заалайского хребта, а на горизонте появилось селение Карамык, граница с Таджикистаном. Ну, естественно, нас не пропустили! Дорога местного значения не предназначена для проезда граждан третьих стран. Я уже обрадовалась, что теперь выбора у меня нет и я с чистой совестью (перед собой) поеду в Ачик-Таш. Москвичи моих стремлений не разделили и решили бороться до победного конца. То, что конец может быть совсем другим, нам подробно объяснили местные жители. При хорошем раскладе мы могли попасть «на бабки», при плохом – в зиндан. То, что было на самом деле, я не хочу рассказывать со всеми подробностями. Официально это называется незаконным пересечением границы двух государств. По факту – мы просто заплатили 400 долларов посреднику, он – погранцам, затем перевез наши рюкзаки в условленный кишлак, а мы под четким руководством диверсанта – опытного бойца ФСБ (сейчас он был в отпуске, в походе), ночью, через пару травянистых перевалов обошли все посты. Потом нам рассказали, что территория не до конца разминирована после военных действий 90-х годов, но это было потом.

Вот так мы жили в Джиргитале

А тогда, на четвертый день после отъезда из Оша, мы все грязные, уставшие как черти, не евши и пившие только грязную воду из арыка, во всей красе прибыли среди ночи в Джиргиталь. Альпинистской базы, как таковой, там нет. Зато есть аэропорт и его начальник, которого глухой ночью мы подняли с постели, проникнув на территорию методом перелезания через забор, причем со стороны ВПП. Как мы попали на ВПП, я даже не подозреваю.

Погрузка

Исмон-Али, начальник аэропорта, предоставил в наше полное распоряжение газон, кран с водой и абрикосовые деревья. Это было весьма кстати, так как занятие на оставшиеся пол ночи тут же нашлось – трясти урюк. Еще пытались трясти яблони, грецкий орех, почему-то – ясень, короче все, что росло рядом.

Конкурсное фото. В горы летим

На следующее утро мои московские туристы уехали к началу своего маршрута в какой-то высокогорный кишлак, и я осталась в гордом одиночестве ждать вертолет, который планировался через день. К вечеру подтянулись из Душанбе группы альпинистов из Питера, Латвии, Испании. Как и следовало ожидать, никакого вертолета через день не было. Объяснение последовало стандартное – президент забрал, оказывается заброска в МАЛ осуществляется на президентском борте! Пару дней мы с энтузиазмом обрывали телефон, пытаясь выяснить дату нашего перелета, но руководство турфирмы ничего не отвечало и в конечном итоге прислало своего представителя. На третий день ожидания борт все-таки прилетел из Душанбе. Отработанным движением мне удалось протащить весь сверхнормативный багаж мимо весов, включая огромный арбуз. Еще пара часов ожидания на раскаленных плитах аэродрома Джиргиталь и …

Пик Коммунизма

Ура! Полетели! Памятуя прошлогодние события под Ханом, когда МИ-8 из-за перегруза рухнул почти нам на голову и дотла сгорел за пару минут, я как-то особенно нервно отметила, что в вертак набили народу по принципу, сколько вошло. Ну, ничего, летели мы ровно и непривычно долго над долиной реки, горы появились не сразу, и среди них никак не удавалось найти пик Коммунизма. Во время полета мы с питерцами снимали постановочное фото на конкурс Salewa (кстати, занявшее 1 место в номинации «Романтика»).

Мы за басков!

Совершив круг над ледником Вальтера под стеной Коммунизма, вертолет плавно сел на поляну Москвина. Вот это лагерь! Зеленая трава, большое теплое озеро, аккуратные домики МАЛа и в довершение картины, огромная стеклянная столовая! Даже не верится, что здесь высота 4000м. Это не Иныльчек, даже не Южный. Начальник лагеря показал нам место под палатки и разъяснил все правила пребывания, которые сводились к тому, что перед выходом хоть куда, кроме туалета, необходимо записываться в журнал ВГЗ (выходов в высокогорную зону), чтобы потом знать, где кого искать. Лагерь мы поставили на холме, вывесили флаги Питера и непризнанного государства – Страны Басков. Все, теперь никаких лишних мыслей, только горы, их на этот раз две, в два раза больше, чем обычно, придется стараться.

Акклиматизация : пик Воробьева и пик Четырех.

На пике Воробьева

Наш базовый лагерь

На следующий день я решила двинуть на акклиматизационное восхождение на пик Воробьева. Эта гора возвышается прямо над лагерем и подъем на нее технически не сложный. Больше энтузиастов не нашлось и я была вынуждена идти одна. Перед поездкой мы заходили к Наташе Дульской, и она оказала неоценимую помощь, в подробностях описав все маршруты. И теперь, пользуясь Наташиным советом, я вышла из лагеря после обеда. Довольно быстро пройдя по морене, начала спокойно подниматься по сыпухе на склон. Подъем занял пару часов и осложнялся только здоровым рюкзаком, так как пришлось тащить палатку, газ и воду. Выбрав подходящую площадку, я поставила палатку и стала рассматривать маршрут на Коммунизма, массив которого возвышался напротив. Со стены по маршруту Беззубкина постоянно летели лавины. Было непривычно грустно ощущать себя на этом дурацком склоне, на высоте Эльбруса, только плеер в ушах создавал ощущение присутствия кого-то еще. Ночью не давали уснуть лавины и обвалы на Коммунизма. Про себя я старалась отметить время, когда они прекращаются, чтобы потом правильно рассчитать время выхода. Обычно часа в 4-5 наступает затишье, но здесь валило непрерывно. Да бежать придется быстро, если до этого дойдет дело…

Пик Четырех

Ночевка на пике Четырех

Утром я собрала вещи, бросила рюкзак и быстро сбегала на вершину. Вся сложность заключалась в прохождении небольшого пятна снега, так чтобы при этом ноги в треккинговых ботинках остались сухими. На обратном пути я встретилась с питерцами, которые тоже двинули на аклём. Возвращение в лагерь заняло совсем мало времени, так что можно было хорошо отдохнуть. На следующий день по плану предстояло более длительное восхождение на пик Четырех. Мы договорились идти вместе с ребятами из Латвии, Наташей и Валдисом, они уже не первый раз были на Москвина и хорошо знали район.

Валдис

На этот раз вышли мы пораньше, после завтрака, конечно же, отметившись в журнале. На подходах под пик Четырех есть одно очень опасное место – склон пика Воробьева, обратный тому, по которому ходят на вершину. С этого склона, а точнее с карнизов на гребне, постоянно валятся куски льда. Идти по леднику итак не очень удобно и приятно, а тут еще эти обвалы! Ну, что же, сами выбрали такой вид спорта. Придаваясь размышлениям и воспоминаниям, мы потихоньку дошли до места первой ночевки, на морене у подножия горы. Отсюда открывался отличный вид на знаменитые памирские вершины, во главе с Ахмади Дониш. К вечеру подтянулись москвичи, они тоже собирались идти на Четырех.

На фоне пика Ахмади Дониш. Наташа, Валдис, Ира

Спуск с пика Четырех

Утром мы вышли рано, пока холодно. Это обычная тактика в горах, утром меньше валит, и лавины, и камни. На Четырех склон не был лавиноопасным, небольшой уклон, моренная гряда и вообще, мало снега в этом сезоне. Но гораздо приятнее идти по жесткому насту, чем месить раскисшую тропу. Весь путь мы шли в связке, так как уклон все же ощущался, а разогнаться по льду можно за секунды. Часа через четыре мы подошли под предвершинные скалы и долго не могли найти место под палатки. Пару раз протраверсировав склон, мы все-таки отыскали готовые площадки, как раз две. Я поставила свою палатку так, что она со стороны здорово смахивала на платформу. Валдис предлагал пристраховаться, но так как веревку все равно крепить было не к чему, пришлось ночевать так. Остаток дня мы провели за непрерывным приготовлением пищи и ее поеданием. Постоянное чувство голода было совсем нехарактерным явлением для шеститысячной аклимухи и четвертого дня пребывания в горах. На следующий день мы отказались от идеи идти на вершину, вспомнив, что нам предстоит спуск под карнизами пика Воробьева. Нельзя было терять время и пришлось очень быстро линять по склону, забирать оставшиеся вещи на месте первой ночевки и возвращаться в БЛ. Подойдя к опасному участку мы совсем расстроились: всюду валялись огромные глыбы льда, прилетевшие явно недавно. Если попасть под такой обвал, то шансов выжить не останется точно. Выбора у нас все равно не было, поэтому пришлось опять собраться с духом и на максимальной скорости, возможной для такой высоты, проскакивать страшное место.

Дни отдыха.

Вернувшись в лагерь к обеду, я повстречалась там с Володей Белоусом, нашим иркутским (братским) альпинистом, заодно и познакомились. Володя привез из Душанбе мой загран паспорт с таджикской регистрацией, который турфирма забрала еще в Джиргитале.

Щенок алабая

Дальше в моих планах значились дни отдыха. Исходя из опыта прошлых лет, после акклиматизационного выхода оптимально восстанавливаться в лагере 2-3 дня. Для восхождения на Корженеву надо было прибиться хоть к какой-нибудь кампании, т.к. часть восхождения представляет техническую сложность и хочется идти в группе. Я надеялась, что москвичи-туристы наконец появятся на поляне Москвина, т.к. их поход включал восхождения на семитысячники. К концу второго дня отдыха, когда я уже договорилась идти с двумя парнями из Питера, москвичи все же появились в лагере, намотав много километров и порядком подустав. Пришлось еще на один день растянуть отдых, целый день загорая на берегу озера (прямо курорт какой-то!). Я сама брала на себя продукты и газ, так как мое мнение в вопросах высокогорного питания в корне не совпадало с мнением туристов. Они как-то легкомысленно отнеслись к выбору продуктов, из сублиматов взяв только сушеное мясо и суп-пакеты, проигнорировав растворимые каши, чай в пакетиках, сушеные овощи и прочие радости жизни. Еще меня сильно угнетало постоянное пересчитывание всех продуктов и особенно перекуса. Ну, а то, что готовить лучше на газе, а не на бензине (все уже поняли, кроме туристов), это вообще внушить не возможно! В результате готовили мы, в основном на моих двух горелках, так как с бензином больше маяты (не сказать хуже), чем результата. Разобравшись с коллективным снаряжением, я в очередной раз поняла, что лучше все брать свое, чтобы потом не зависеть от настроения напарников. Результат моих рассуждений, в виде здорового рюкзака, валялся перед палаткой и дожидался момента, когда я его попру.

Пик Корженевской. БЛ – 5300 – 6400 (Штурмовой лагерь).

Вид на базовый лагерь и пик Корженевской

Подъем в лагерь 5300

Выход состоялся не очень ранним утром… Начальник лагеря ткнул нам пальцем в сторону ледника, где начинается тропа, и мы гуськом отправились на ее поиски. Основное препятствие оказалось прямо на задворках лагеря: тропа исчезала в огромных сераках ледника Москвина, и нам пришлось надевать кошки. Преодоление ледовых склонов и форсирование огромных канав отняло много сил. Особенно мы удивились, когда вылезли на противоположную морену и увидели, что от лагеря мы практически, не удалились… И где мы ходили целый час? Дальше начиналась вполне приличная тропа, сначала она поднялась по склону, прошла по плоскотине и спустилась в кулуар. Теперь базовый лагерь уже не был виден, но до лагеря 1 было еще далеко. Пришлось преодолеть несколько скальных участков метров по 10-15, и двигаться по гребню, затем перейти вброд небольшую ледниковую речку, которая утром не сильно разлилась. Основную опасность представляли камни, непрерывным потоком падающие со всех склонов и с ледника, под которым мы быстро проскочили. Через пару часов мы были в лагере С-1 (5100), расположенном у начала ледника на достаточно неудобном месте.Очень непривычно, что тропа до этой отметки шла по осыпному склону, камням и пыли, да и сам лагерь стоял на сухом месте.

Лагерь 5300

Пик Корженевской

Время было еще предостаточно и мы решили подняться до 5300, который тоже считается С-1. Пришлось пролезть несколько перильных веревок по леднику и опять скакать между сераками, опасаясь падающих глыб льда и камней. Меньше чем через час мы были на 5300, который тоже располагался на морене (может нам на этой горе вообще снега не видать?). Мы осмотрели предстоящий на завтра путь подъема и легли спать, конечно, предварительно сварив поесть. Первый день восхождения подошел к концу. Когда мы сидели в палатках, с горы спустился Володя Белоус и ушел в базу. Он сегодня совершил восхождение.

Второй день начался очень рано, в 3 часа ночи. В полнейшей темноте и тишине, поев, сложив мокрые палатки (они даже льдом не покрылись, так было тепло) мы начали движение в сторону следующего лагеря. Из-за теплой солнечной погоды и отсутствия снежного покрова на ледовых склонах перила совсем не внушали доверия. Так как мы с 5300 вышли одни, соответственно, нам одним и предстояло перевешать все веревки. Первый лез с ледовыми инструментами, перекручивал буры на станции и давал команду: «Перила готовы, не нагружать!». Через три часа мы достигли лагеря 2 на высоте 5800. Я не представляю, кто изначально додумался организовывать лагерь в таком месте, и зачем он вообще нужен. Палатки стоят (громко сказано) прямо на берге, под нависающей скалой, вниз сразу от порога уходит крутой ледовый склон. Даже в туалет приходится ходить пристегнувшись самостраховкой к перилам. И еще здесь совсем не бывает солнца… Какой смысл в лагере, который организован в столь не удобном месте и всего в трех часах от нижнего и от верхнего. Мы остановились только чтобы попить чай с рулетом в честь моего дня рождения, который как всегда выпал на переход между высотными лагерями… Было раннее утро и даже на южном гребне Корженевы ощущался легкий морозец. Из палаток никто не стремился наружу, предпочитая оттянуть момент покидания спальника, сравнимый с выходом в открытый космос. Нам надо подниматься выше и пришлось опять надевать рюкзак и брать в руки «орудие первопроходца» – жумар.

Между 5800 и 6100 на Корженевской

Штурмовой лагерь 6400

Обычно с 5800 на 6100 поднимаются по хорошей тропе, набитой в глубоком снегу, остерегаясь лавин и закрытых трещин. Нам же предстояло преодоление ледового склона осложняющееся вечным на этой горе камнепадом. Основная проблема была в том, что лед был очень грязным, с вмерзшими камнями и песком, кошки плохо втыкались в такую поверхность и приходилось маневрировать на передних зубьях. Да еще почти не закрепленные перила и здоровый рюкзак не добавляли положительных эмоций… Веревок через пять склон значительно лег, и тропа пошла по снегу, приведя в лагерь 3 на 6100, в плане комфорта который почти не отличается от лагеря 5800. Узкая перемычка, открытая всем ветрам, на которой места едва хватает для трех палаток. У нас было еще много времени в запасе и мы не раздумывая решили подниматься в верхний штурмовой лагерь. Многие ходят отсюда, но, во-первых, не было места для наших палаток, а во-вторых, в наших планах была ночевка как можно выше, с целью акклиматизации для восхождения на Коммунизма. Сразу над перемычкой подъем продолжается по отвесным скалам, по провешенным веревкам (примерно 75 метров), которым особого доверия конечно же нет и приходится проявлять чудеса скалолазания в кошках, с рюкзаком и на большой высоте. После скал еще минут 40-50 пешком по снежному гребню и мы в лагере 4 на высоте примерно 6300 (общепринято считать 6400).

Вот это совсем другое дело! Первый нормальный лагерь после 5300. Широкая ровная площадка, откуда виден весь путь восхождения до вершины, куча свободного места, никакого ветра. Мы глянули наверх и прикинули, что завтрашнее восхождение не должно быть особо сложным и длительным. С этими оптимистичными мыслями мы без особого труда поставили лагерь, сварили еды и выпроводили назойливого иранца, который хотел от нас продуктов и газа, в своей тактике восхождения придерживаясь принципа «в толпе прокормимся». Засыпая, я подумала, что это моя первая ночевка на такой высоте, раньше был только лагерь 6100 на Ленина и 5900 на Хане. Каким будет день штурмового выхода? Хоть бы повезло с погодой….

Вершина.

Корженева

Саша Пашкевич на фоне пика Корженевской

9 августа. Встаем рано, как всегда часов в 6 и после символического завтрака выходим. Мы не знали, какие будут условия и поэтому напялили все обмундирование: кошки, каски, системы, взяли ледовые молотки, веревку, еду. Подъем начинается по крутому снежному склону, выводящему на гребень. По гребню через некоторое время (примерно через час-полтора) мы подошли к «верблюду» – два понижения, где приходится сначала спускаться, потом подниматься. От «верблюда» опять начинается довольно крутой подъем, местами вдоль скал, местами просто по склону. В принципе, там нужно связываться, но такова особенность высотного альпинизма – хождение в одиночку. Без надежных точек страховки связывание приводит к тому, что в случае падения одного участника, он утащит за собой остальных. Мы поднимались на четырех конечностях, надежно втыкая ледовый инструмент в плотный снег. Перед нами шла группа испанцев, которые очень сильно растянулись и постепенно снижали темп. Примерно в часе от вершин мы подошли к выполаживанию, где испанцы побросали свои рюкзаки, опрометчиво оставив даже теплые вещи. От этого выполаживания надо было пройти траверсом вдоль скал, завернуть за угол и залезть по камням на вершину.

Вершина Корженевской

Подъем на вершину Корженевской

Пик Евгении Корженевской, 7105 метров над уровнем моря. Вершина представляет собой небольшой снежный купол с выложенным туром. Вершина как вершина, не промахнешься. Один из москвичей не нашел сил на последний рывок и остался ждать нас под скалами непрерывно перекрикиваясь со своими товарищами и задавая глупые вопросы по поводу «фантастического вида с высочайшей горной вершины». Как на зло, все время восхождения палило солнце, но именно в тот момент когда мы собрались около тура, наползло облако и повисло, зацепившись намертво. Короче потрясающей панорамы перед нами не открылось… Мы провели на вершине часа полтора для акклиматизации и неспешно начали спуск. Испанцы пошли вместе с нами. Дойдя до их вещей мы заметили, что состояние участников далеко не фонтан и предложили свою помощь. Те вначале отказались, но потом увидев, как мы бешеными скачками помчались вниз и оценив, что больше они ни на кого рассчитывать не могут заорали чтобы мы их подождали. Парни проклиная все на свете и в первую очередь мое знание испанского языка и сострадание к буржуям, стали опять подниматься наверх. Видя, что ребята совсем теряются в пространстве, мы решили для надежность привязать их на веревку, хотя это и противоречило моим принципам хождения по одному. Просто в опасных местах нам приходилось вешать перила и со страховкой спускать каждого испанца, ловить внизу и смотреть чтобы он никуда не упал.

На вершине Корженевской

Пик Коммунизма. Вид с Корженевы

На скалах, которые мы обошли при подъеме мы встретили еще одного участника группы – Эдуардо. Парень был первый раз в высоких горах, ему совсем было плохо, его бросили напарники, и он совсем не умел пользоваться спусковиной и жумаром. Эду болтался на старых перилах и наверное уже приготовился там же и умереть. Мне не понятно, что заставляет человека переносить такие страдания в попытке зайти на гору, и почему друзья так спокойно бросили совсем молодого неопытного парня. Короче, привязав в наш «паровоз» еще одного участника мы продолжили спуск. Москвичи в качестве группового якоря шли сзади, приготовившись зарубаться, я шла впереди, непрерывна разговаривая и приглядывая за состоянием наших новых «друзей». А «друзья» блевали через каждые пять метров, отдыхали и непрерывно спрашивали, сколько еще идти. Как будто лагерь было видно только мне… На спуск мы потратили 8 часов, вместо четырех на подъем. Сдав испанцев спасателям, которые всю процессию наблюдали из лагеря и вышли навстречу, только когда нам осталось спускаться метров сто, мы со спокойной душой завалились спать. Завтра еще предстояло возвращение в базовый лагерь.

Обратно в базовый лагерь.

Спуск, естественно, проходил по пути подъема и особых сюрпризов не принёс. Единственное происшествие случилось на перилах между 5800 и 6100, да и то не с нами. Поляк шел вниз на «скользячке» и при переходе со льда на скалы потерял равновесие и проскользил вниз на всю слабину. Я стояла у следующей промежуточной сточки и уже настроилась, что сейчас нафиг вылетят все буры, и мы полетим метров на 100, и так как сделать все равно ничего не могла, осталось только посильнее зарубиться. К счастью, все обошлось, и перила выдержали, но очень не повезло турку. Он в этот момент снял рюкзак, чтобы достать камеру и его рывком сбросило со скалы. Турок остался висеть на самостраховке, а рюкзак улетел в район лагеря 5300. Парень оказался идейным альпинистом, он сначала долго материл поляка, а потом решил продолжить восхождение без рюкзака…. Мы же без особых проблем к вечеру спустились в базу.

Отдых в базе.

Питерцы

Итак, одну гору мы сходили, но изначально я воспринимала Корженевскую как акклиматизационную вершину, так как основной целью все же был Коммунизма. Но спустившись вниз я все-таки поняла, что любой семитысячник это достойная гора и не просто хорошая подготовка для достижения цели. Конечно мы порядком устали, и не было никакого желания рваться наверх в ближайшие пару дней. Коммунизма к тому моменту еще не «распечатали» и все сидели в лагере отдыхая и ожидая хорошей погоды, которая итак не вызывала опасений. Питерцы и москвичи собирались идти уже через день, так как у первых был график, и они давно спустились с «аклёма», а у вторых просто не оставалось времени. Я хотела отдохнуть хотя бы два-три дня, но потом пришлось бы идти непонятно с кем. Володя очень быстро убедил, что все нормально, и организм приспособился для пребывания на высоте. Единственный день отдыха был посвящен отстирыванию вещей и очередной сортировке продуктов, а москвичи уже вечером ушли на подходы на «вертолетку» – промежуточный лагерь на краю ледника Вальтера. Мы с питерцами решили сразу выходить в первый лагерь с утра следующего дня. Весь вечер мы просидели в огромной стеклянной столовой, слушая как барабанит дождь по крыше – первый дождь за современную историю лагеря, обычно здесь всегда идет снег…. Мы смотрели на проглядывающую через тучи вершину Коммунизма, и все происходящее ощущалось как на экране большого телевизора. Я легла спать обнявшись с собранным рюкзаком в который осталось сложить только спальник. Завтра снова в поход, дней на семь, прямо какой-то горный туризм…

Пик Коммунизма. БЛ – 5600

5100 на Коммунизма

Установка лагерея 5600

Привычный писк будильника CASIO заставляет открыть глаза и настроиться на выход из палатки. На небе звезды, это очень хорошо, не надо мокнуть и мерзнуть под дождем, закидываю рюкзак и, не дожидаясь питерцев, отправляюсь по знакомой тропе на «вертолетку». Когда я пришла в лагерь, москвичей-туристов уже не было, москвичи-альпинисты, с которыми мы встречались на пике Четырех храпели в палатке и, похоже, не торопились выходить. Подошли питерцы, Володя, латыши Наташа и Валдис, с которыми мы ходили на Четырех, и мы все вместе бодрой рысью рванули через ледник. Надо было торопиться, пока солнце не вышло из-за гребня и не осветило северную стену горы, с которой итак постоянно сыпется лед и камни. Сам ледник хорошо промаркирован вешками и его пересечение не представляет сложности, по сравнению с ледником Москвина под Корженевой. Сразу за ледником начинается подъем по подушке (ледовому склону) на ребро Бородкина. В этом месте нам пришлось нарастить и без того приличную скорость передвижения, опасаясь камней и обвалов. Я надела каску, это хотя бы создало видимость защиты и прибавило уверенности, хотя было понятно, что любой приличный камешек расколет ее как орех, вместе с головой.

В лагере 5600 на Коммунизма

Лагерь 5600 на Коммунизма

Пробежав по подушке мы быстро достигли начала скал, пройдя по которым, примерно через час мы прибыли в лагерь 1 на 5100, повстречав здесь москвичей. Подъем по скалам представляет собой довольно простое лазание, где, как обычно, есть куда падать. В одном месте провешены перила, по которым нужно преодолеть узкий камин и небольшую вертикальную стенку. Первый лагерь расположен на границе скал и снега и есть возможность поставить палатки на сухое место. Но было еще совсем рано и, позавтракав, мы пошли выше. До 5300 подъем сначала по тропе по крутому склону и затем по перилам, таким же ненадежным, как и на Корженевской. От 5300 до 5600 небольшое выполаживание, но все равно приходится страховаться жумаром за перила, так как если упасть и разогнаться, то будет практически не возможно остановиться. Перед самым лагерем пришлось еще преодолевать небольшой берг. На 5600 мы решили остаться на первую ночевку, это самое удобное место для лагеря перед плато, до которого мы все равно не успели бы дойти в этот день. К вечеру стала портиться погода, начал падать снег, в связи с чем резко увеличилась скорость раскапывания места под палатку. Питерцы пригласили на чай в свою гималайскую «Канченжангу», и смотря друг на друга, мы даже не ощущали себя на высотном восхождении. Все были в прекрасной форме и настроении, хоть бы так было и дальше…

Плато – пик Душанбе

На плато

На Памирском Фирновом Плато

Лагерь на плато

Плато

Второй день восхождения предполагал подъем и спуск на плато. Выйдя с 5600 часов в 8 утра, мы к 12 поднялись на «груди» – возвышение на гребне, с которого начинается спуск на плато. Между 5600 и «грудями» тропа проходит по снежно-ледовому склону, местами болтаются обрывки перил и только в одном месте нужно лезть по вертикальному льду метров десять. Минуя стоянки 5800, мы отметили, что они мало пригодны для ночевки, так как там реально можно поставить только одну палатку, да и то в мульде. На «грудях» есть небольшая скальная площадка, на которой мы с москвичами остановились, приготовили обед и даже позагорали. Питерцы стали спускаться без остановки, и теперь мы наблюдали, как они траверсировали склон в поисках наиболее оптимального пути. Склон действительно преподнес неприятный сюрприз: была середина дня, снег раскис и проваливался по пояс, еще проклятые берги, которые сверху не видно... Непонятно зачем, гиды провесили перильную веревку прямо в один из них. Сто метров по вертикали мы сбрасывали больше часа и очень обрадовались, ступив на плоскотину БПФП (Большое Памирское фирновое плато). Раньше лагерь ставили на «Востоке» – скальные выходы на краю плато где раньше была биологическая станция АН СССР. Сейчас мы расположились прямо посередине гигантской «сковородки», оказавшись в окружении высочайших вершин – Коммунизма, Хохлова, России, Правды…

Пик Хохлова

Штурмовой лагерь на пике Душанбе

На следующий день нам предстоял подъем в штурмовой лагерь на пике Душанбе. Хотя плато практически не имеет наклона, идти по нему довольно тяжело, так как высота здесь 6000 метров. Ребро пика Душанбе, по которому происходит подъем в лагерь, обычно засыпано снегом, но в этот сезон тропа то и дело выходила на камни. Очень неожиданно для нас стояла восхитительная теплая погода, и первый раз в жизни я поднималась на семь тысяч в одном поларе. На отметке 6700 находится разорванная палатка иранских альпинистов, трагически погибших больше десяти лет назад и тело одного из которых так и не нашли. Штурмовой лагерь ставят под вершиной Душанбе (хотя, на мой взгляд, это совсем не отдельная вершина, а предвершина Коммунизма), на высоте 7000 метров. Здесь палатки хорошо защищены от ветра и отсюда просматривается маршрут на вершину.

Штурмовой лагерь на Коммунизма. Володя Белоус

Тяжелая ночь на пике Душанбе. Сергей Хаджинов

Ставить лагерь на 7000 оказалось гораздо тяжелее, чем на плато. Это уже приличная высота, и надо было четко отслеживать свое состояние и состояние напарников, так как критическое состояние может развиться очень быстро. Но мы все знали один большой-большой секрет: у питерцев был новый кислородный баллон! В случае чего, я думаю, они бы не дали умереть. В соседней с нами палатке жили гид Сергей Кофанов и его клиент Исрафил Ашурлы, которые совершали восхождение в рамках программы «Семь вершин» (через год они оба – а Сергей второй раз, поднялись на Эверест). Исрафилу было не очень хорошо и он всю ночь не спал, как впрочем, наверно и остальные. «Ночь темна, половина первого, семь тысяч над землей, гул лавин, обрывки сна…»: почти как в песне, только вместо турбин – лавины, а вместо уютных самолетных кресел – покрытая инеем палатка…

Высшая точка бывшего СССР – под нами.

Корженева из штурмового лагеря на Душанбе

Утром в штурмовом лагере

За день до нас гору все-таки «распечатали» – поднялось несколько человек, это придало нам решимости и уверенности. Если ночь прошла вполне нормально, то утром мы действительно были не в лучшей форме. Не было блеска в глазах и аппетита, как на Корженеве, да и солнечная морозная погода не способствовала быстрому покиданию палатки. К счастью не возникало никаких проблем с газовой горелкой (спасибо фирме МSR и Camping Gaz) и, соответственно, с водой, которую организм теряет в огромных количествах через легкие. Мыслей о приготовлении еды не возникало, это бы затянуло выход на гору еще на пару часов, и есть пришлось бы все равно все недоваренное. Первые шаги давались с огромным трудом. Упаковавшись во все теплые вещи – пуховку, штаны, варежки, сноубордические очки, тепла все равно не ощущалось. Низкое парциальное давление кислорода не позволяет нормально идти окислительным процессам в организме и осуществляться терморегуляции. Народ то и дело останавливался махать руками-ногами.

Вершина Коммунизма с перемычки

Предвершинный гребень Коммунизма. Саша Пашкевич

Подъем на вершину

Подъем на вершину Коммунизма

Перейдя через перемычку, мы траверсировали склон до начала подъема. Здесь уже точно каждый сам за себя, это не та высота, чтобы кого-то ждать. Закинув пару таблеток «Трентала» я понадежнее взяла в руку ледовый инструмент и поняла, что сейчас меня мало, что может остановить. Это наверно был высокогорный бред и эйфория, но не было мыслей как на Ленина – повернуть, если будет тяжело. Мало-помалу мы продвигались вверх, оставляя за собой глубокие следы. Основная заслуга, конечно, принадлежит питерцам и Володе, они вытропили весь путь подъема.

Вершина Коммунизма

Поднявшись по склону на гребень, мы бросили рюкзаки и продолжили движение в сторону столь желанной вершины по узкому снежному ножу. Чем ближе была вершина, тем больше становилась скорость – открывалось «второе дыхание» или просто захлестывали эмоции, трудно понять, но все действительно мчались к заветной точке. И вот – все, выше только далекие вершины Каракорума и Кунь-Луня, стоящие на горизонте… Мы сидели около тура и ощущали гордость и радость за себя и друзей, свой город и наверно за все-все на свете, что позволило совершить это восхождение. Но прежде всего все-таки за себя. Зачем нужна была эта гора? Каждый сам ответил на этот вопрос. На мой взгляд, каждый реализовал свои амбиции, это хорошо, это достигнутая цель и это проделанная работа. Конечно, сейчас восхождение на пик Коммунизма, 7495 метров, это не такое великое достижение, как во времена СССР, но кто считает, что это просто, пусть сходит сам.

Спуск.

Спуск с вершины Коммунизма

Спуск с вершины Коммунизма. Сергей Хаджинов

Пара камней легли в рюкзак, как память о большой горе, фото на память – что бы потом повесить на стену на видном месте или скрыть в недрах компьютера, и завершить восхождение осталось только благополучным спуском. В штурмовой лагерь на Душанбе мы вернулись часа в три дня и решили с москвичами спускаться на плато, чтобы второй раз не мучить организм ночевкой на семи тысячах. На плато мы пришли уже затемно, зато спали как убитые, сбросив полтора километра высоты и на шести тысячах чувствуя себя почти как дома на диване.

На следующий день мы благополучно поднялись на «груди», миновали все промежуточные лагеря, подушку под градом камней, ледник, «вертолетку» и часов в пять вечера пришли в базу. Конечно, никто не встречал нас как героев, потому что мы ими не были. Мы приехали сюда с определенной целью, мы выполнили намеченный план, сходили на горы и теперь довольные могли возвращаться домой. Если человек загоняет себя в тяжелые условия, создает проблемы, а потом их решает, то это его личное дело. Я не считаю альпинизм героическим видом спорта или образом жизни, но это мое индивидуальное мнение, и пусть многие будут не согласны.

Питерцы вернулись вечером этого же дня, спустившись сразу из штурмового лагеря.

Заключение.

Долгожданный борт

В ожидании вертолета мы провели несколько дней в базовом лагере. За это время были проведены «спасы» иранца и латыша силами гидов и спортсменов, народ поднялся на Корженеву и Коммунизма, двое питерцев стали «Снежными барсами», москвичи продолжили свой поход. Нам вручили сертификаты о восхождении, собрали остатки денег (пермиты) и отправили в Джиргиталь. Потом был ночной переезд в Душанбе, несколько дней отдыха в столице Таджикистана в компании все тех же питерцев, перелет в Бишкек и потом в Красноярск.

Базар в Душанбе

В Бишкеке мы встретились с Павлом Трофимовым, он только что прилетел с Иныльчека, сходив на Хан и Победу. Мы болтались по городу, ходили в «Промзону», ели плов и медленно оттаивали на солнце. Потеряв за месяц в горах 12 кг, и приобретя приличный опыт борьбы с собой и внешними условиями, очень хотелось домой. И только когда самолет заложил вираж над Красноярском, я поняла что все-таки это было прекрасное время, замечательные люди и очень жаль, что все уже закончилось. В плеере играли U-2, скрашивая минуты ожидания на таможне, температура +2 резко окунула в сибирскую осень, и уже не хватало Азии…

Большое спасибо всем-всем, с кем мы были тогда в горах: Володе Белоусу, команде Санкт-Петербурга под руководством Алексея Пасхина (Сергею Хаджинову, Александру Пашкевичу, Олегу Загайнову, Андрею, Сергею Дуганову), группе москвичей под руководством Филиппа Соколовского, альпинистам из Латвии Валдису и Наташе за отличную компанию, за поддержку и за веселые моменты восхождения; узбекским гидам – Юре и Феде Лябиным, Андрею Федорову, Руслану Раджапову за доброе отношение и советы; фирме «Ак-Сай Тревел» – как всегда, за содействие и организацию мероприятия; моим бишкекским друзьям – Насте Черемных и Олегу Тураеву за то, что они всегда рядом и всегда готовы помочь.