в Иркутске 09:45, Мар. 29    

Ангасолка или хроника одного дня

Автор:Василий Титов
Опубликовано:10.04.2020
Ключевые слова: альпинизм, история
Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку –
каждый выбирает для себя.
(Ю. Д. Левитанский)

Тайга. Глубокая безлунная ночь. Жуткая темнота. Видимость обрывается не успевая начаться. Осень. Листва прикрыла тропинку. Я заблудился. Шел с Ангасолки, на верхнюю стоянку. Долго... Залез на какие-то скалы и как Демон Врубеля обнял колени и безуспешно усиленно выпучивая глаза, вглядываюсь в черную бездну. Ничего. Жду. Тешусь мыслю, что все проходит, и это пройдет. Тучи прогонит. Вызвездеет. Сориентируюсь. Аукать бесполезно, есть опыт, голос садится моментально.

Теплым бризом, с запахом трав, тянет снизу, где-то там Байкал. Начал кимарить, рюкзак приятно греет спину. Спать нельзя. Тайга. Жалко – нет спичек. Поздняя осень, время листопадов и темных ночей. Глаза слипаются. Физически ощущаю растворение в черной мгле. Все едино. Невидимая трава, камни, сопки, лес и я сам. Странно, но как будто вижу себя со стороны, издалека. Успокоило. Ум и даже сознание «пробивается» текущей ситуацией. Наш глюк что мы живем своими мыслями – заморочка. Куда попал, по тем законам и живешь. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Здесь дети природы.
Я и мгла едины. Как писал А.С.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.

Так, что там про волю. Проморгался. Сквозь дрему видно какую-то не реально мизерную оранжевую точку, очень, очень далеко. Звезда? Да вроде нет. Она внизу, откуда тянет теплым ветром. Может рыбаки у Байкала или на Байкале, омуль лучат. Как раз сезон. Хоть какой-то вариант. Сидеть жутковато. Рассвет раздует не скоро. Пойду. Надо по ходу посильнее шуметь, страшно на кого-то напороться. По ночам зверье пасется. Ориентир один, теплый ветерок в лицо. Посмотрел с надеждой на свой маячок, поморгал глазами. Ни исчез. Сейчас зайду в лес и его не будет. Куда идти? Сбиться легко. Ладно, соберись, тряпка.

Ломанулся по прямой в темноту. Руки на уровни лица, защита от веток – глаза жалко. Ноги повыше поднимать – не по асфальту – хорошо что в кирзухах. Огонек далеко, километра три, но под гору это плюс. Ничего не видно и лес, это минус. За час должен дойти. В шорохи старался не вслушиваться. И так страшно. Мысли отгонял. Быстрее, быстрее вниз. Время тянулось томительно. Темень не проходя давила. Межсезонье. Почему я давеча заблудился? Небо листопадной дождливой осенью накрывается серым покрывалом облаков. Зимой мороз, летом сушь их разгоняет. Земля желтая от упавших листьев, тропа растворилась в осени. А я заблудившись, растворился в тайге.

Вау, наконец-то! Вот он, костер. Да совсем близко. Минут десять. Почти бегу от нетерпения вниз по склону. Что там за люди? Как примут? Ни зря радуюсь? Черт, да эта же верхняя стоянка на скалах!!! Куда я и шел изначально, и так далеко забрел заблудившись. Знакомые все лица: Толян (Анатолий Аксенов), Банан (Павел Бонадысенко), Раскладной (Володя Ивановский), Большая (Галина Белякова), Мальвина (Людмила Титова), Капуста (Татьяна Капустина), Петручио (Петр Краснов) и кто-то еще – наша Локомотивская братия. Гитара. Успел на финальную часть концерта. Костер, горячий черный чай с сахаром и листьями брусники. Как тепло на душе. Ничего больше не надо. Все родное. Растаял. Поздно. Спать. Военная палатка на деревянном настиле. Галя Большая волнуется. Опять придет «он» ночью и будет стучать колотушкой по бревнам настила. «Он» точно пришел и начал гулко дубасить по бревнам. Выходить не хотелось – страшно, лень да и так лимит приключений на сегодня исчерпан. Надоест или устанет, сам уйдет. Засыпаю под «мелодичный» стук. Утром есть заделье. Рассматриваем следы вторжения инопланетян. Приходил со стороны обрыва, чрезмерно осторожный однако. Это лесной человек. Живет где-то неподалеку в лесу. Скрывается от властей. Видно есть из-за чего. Нас пугает. Боится, что на него наведем. Обычное дело. Сибирь однако.

Я приперся на верхнюю стоянку из-за Паши. (Бонадысенко) В прошлые выходные на Витязе мы с ним поспорили, и Паша вызвал меня на дуэль. Место дуэли скала Парус на Байкале. Да, дуэль всего лишь спортивная – кто быстрее пролезет Парус. Количество выстрелов, пардон подходов не ограничено. Осень, скалолазная форма отличная. Физическая тем более. Почти два месяца в альпинистских лагерях. За Пашей молодость, здоровая наглость и риск, за мной налаз, опыт, железная вера, (или Вера, точнее Оля). Ну и у обоих, само собой амбиций полные штаны. Полазить есть о чем.

Первая попытка. Кидаем монетку. Паша начинает. Лезет неожиданно быстро, легко, уверенно. Я в растерянности, не ожидал такой прыти. Скала крутая, зацепки мелкие, почти плита. Приходится сильно напрягаться из-за отсутствия больших зацепок. Сил уходит много. Спускается, не скрывая улыбки, уверен в победе. Второму легче, и морально и физически, кое что из прохождения можно повторить и по времени сориентирован.

Начинаю как обычно расслабленно, по ходу прибавляю и прибавляю, проигрывать не собираюсь. Страшно пока неизвестность, когда под рукой скала, приходит спокойствие, зажимаешь эмоции и вперед. Лезу на грани срыва. Обогнал буквально на секунду. Паша не ожидал. Занервничал. Засуетился. Фирменно засвиристел. Взял тайм аут. Глаза в землю, ходит настраивается. И... КАК рванул с низкого. Батальоны просят огня. Намного улучшил свое и мое время. Меня заело. Взыграло. Странно, но я полностью уверен в победе. Буквально небольшая формальность, просто надо выложиться по полной. Хожу, собираюсь, накапливаю злость на себя. По модному – энергию. Почти как Кашпировский. Психоэмоциональный настрой. Крепка броня и танки наши быстры.

Вторая попытка. Пальцы не жалею. Рву по полной. Цепляюсь за то, что первое попало под руку и без оценки срыва, смогу или нет выйти, просто гружу. Подушечки на пальцах еще с весны ороговели от лазания по шершавым скалам – маленькие копытца, забавно глухо стукают. Специально обул галоши на пару размеров меньше. Жмут нестерпимо, пальцы на ногах стянуло крючками. Зато удобно цепляться, тайное оружие. Хотя не такое уж тайное, у многих две пары галош, тренировочные и соревновательные. Бег по вертикали. Очень важно лезть именно на одном запале, ни мгновенья задержки. Странно не обьяснима, когда бежишь в потоке (или ползешь) проскакиваешь моментально. С запаленным дыханием дюльферяю вниз. Время Пашино улучшаю намного, никто не ожидал. Ценник (здесь что ты стоишь как скалолаз) срывается на раз, всего лишь проигранной долей секундой.

Супер интересная схватка, спортивная дуэль. Лазили еще по разу и неимоверно напрягаясь улучшали и улучшали время. "Ни кто не хотел умирать", тобишь уступать. Уперлись рогами, как два козла на мосту, кто кого скинет. Мотивация бешенная. Пришел сюда одним, ушел другим, когда тренировка медленно превращается, медленно превращается, в тренинг, или брюки в шорты. Трико с дырами на коленах давно просятся обрезать. Интригу решили оставить на следующий год. Время последней попытки было почти одинаковое. Боевая ничья. Хотя... Да. Красивая скала Парус. А слово то какое П… А… Р… У… С…
Парус на Байкале. Прям по еще одному дуэлянту М.Ю.Л.
Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой.

Пришел Буржуй (Володя Матвиенко) с нарезным обрезом и с полным котелком воды. Собираем щепки на костер, Вовка полез по скалам за угол, нарвать красной каменной смородины к чаю. Слышь выстрел. Он что, так ягоды сшибает? Прибегает. Дичь к чаю заказывали? Какая дичь, мы тут три часа шумим. Кабарожка байкальская совсем маленькая, как большая кошка. Охота, все-таки, многозначное слово.

Спустились вниз на железку. Обычный ажиотаж с очередями у скал к вечеру поубавился. Запал спал. Даже на «Галю Соловьеву», местную скальную затраву ни кто ни лезет. Заняли на «Африку». С наслаждением полазили, скала лежит после «Паруса». Верхний карниз на одном дыхании.

Легко в альпинизме морально, люди светлые, но настолько же тяжело физически, горы высокие. Вечереет. Байкал живой, к вечеру всегда успокаивается, устает. Волны нет. Скоро смена на ночной бриз, обратной волны. Земля остывает быстрее, ветер в море. Нам тоже пора поворачивать оглобли от скал. Вовка приглашал на дичь. Заготовка дров. Старую шпалу из под обрыва у Байкала поперек рельс и волоком до дома. Идем к «Спартакам» в гости на дичь. У них отдельное помещение в доме дяди Вани, в Старой Ангасолке. Обычный гвал, народ собирается на электричку. Веревки, крючья, карабины, галоши, обвязки кучей на нарах, и ребра кабарожки торчат с кипящего ведра на печки. Буржуя несет. Бережет ранимые души. Легенда про бездомную дворнягу, которую жалко, оставлять на голодную смерть, зима на носу. Народ фукает и с недоумением смотрит на наш корейский ужин, их стереотип работает на нас. Бульон отменный. Мясо непривычно жестковато-темное. Ужасно вкусно. Дичь с лучком и перчиком. Тараканы аплодируют стоя. Когнитивный диссонанс в умах народа, по-русски семь пятниц на неделе. Скалолазы стали корейцами, дальше что от них ожидать?

Надо выходить, уже почти все ушли. Придется в припрыжку. Вспотеем. Рюкзаки еще те. Снаряга. Низкий старт. Валим на станцию. Электричка обдает белой песочной тормозной смесью. Скрип на зубах. Ввалились. Граждане с опаской поглядывают на шумную разноцветную братию. Гитара. Разгоряченный Андреич (Андрей Андреевич Михайлов) забасил.
День ото дня и год от года водку пьем.
Над нами правило до чертиков навешаны.
А мы бокалы наливаем и поем:
В гробу видали мы! В гробу видали мы!
Общественность радостно-возмущенно зашушукалась. Гитара по кругу. В ответ Гусь (Дмитрий Гусев).
Господа офицеры, голубые князья.
Я конечно не первый, и последний не я.
Господа офицеры…

Недремлющее народное око истерично – белогвардейщина!!! По вам плачет милиция. (Знаем, бывали и в кутузке). Тоталитарная власть лишала ответственности, ее перелаживали на других… на милицию. Милиция в сопровождении передовой местно-вагонной общественности появилась внезапно. В лице двух молодых краснощеких улыбающихся ребят. Гусь на полу фразе виртуозно, не дрогнув голосом сменил офицеров на журавлей.
Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

Немая сцена. Прогрессивный народ вынужденно ретировался. Марк Бернес икона. Приключения продолжаются. Следующая перемена блюд. Атас контролеры! Билеты, как и почти все тогда дефицит, вернее просто нет на них денег. Солидная часть братии срывается и метет из вагона. Выручает остановка. Красавица Мальвина (Людмила) без суеты, с степенной важностью и дворянским станом прогуливается по перрону, уходя подальше от контролеров в другой вагон. Выдержки позавидуешь. Ну а мы галопом.

Стемнело, разморило, душно, клонит голову, тянет ноги от нагрузок. Стучать колесами часа три. Электричка медленно пустеет. Воскресенье около девяти вечера. Шелехов, Студенческая, Иркутск – наши станции. Возвращаемся в другую жизнь. Перезагрузка комка. Эта программа сбоит. Работает только до станции.

В городе, родители пытаются понять нас и наш альпинизм. Соседи спрашивают с опаской. Родственники принимают за блажь. А для нас наркотик, штырит по полной. Сливаемся с толпой. Другие люди. Не в черном, как с матрицы, а в ярко разноцветных анораках, пуховках, шапочках – альпинисты. Полные внутреннего счастья, напевающие очередной бардовский шлягер. Уставшие и радостные.
Мы по любимым разбредёмся и по улицам,
Наденем фраки и закружимся в судьбе.
Утром новая жизнь, хорошая или плохая, у каждого своя.