в Иркутске 14:31, Мар. 19    

Пик Любви. Встреча с прошлым

Автор:Ильдар Г(Gos)
Опубликовано:14.05.2008
Ключевые слова: Пик Любви, Аршан, горы, Саяны
Посвящается Татьяне В. – замечательной девушке,
вдохновившей на совершение
описанного восхождения


Всё изложенное написано на основе происходившего в действительности, но не лишено художественного вымысла, в силу чего читателям не стоит озадачиваться отождествлением возможных случайных совпадений с реальными людьми и событиями.

Пролог

Одним из наиболее популярных объектов экскурсий отдыхающих на курорте Аршан, что расположен у подножия гор Восточного Саяна, является возвышающаяся прямо над поселком ярко выраженная вершина, ласково именуемая в народе пик Любви.

Именно о ней я думал и мечтал в редкие моменты внутреннего расслабления в течение предшествующих этому дню двух месяцев. Именно сюда я сейчас, пребывая в отличном настроении и состоянии полного душевного равновесия, неторопливо поднимаюсь, методично считая собственные шаги и медленно набирая высоту.

Ради этого восхождения ненадолго были преданы забвению многочисленные дела повседневной суеты, выключен беспредельно надоевший телефон и даже отменено традиционное еженедельное посещение плавательного бассейна.

Однако сожалений о том, что пришлось ни свет ни заря подняться с постели и приехать из далекого города сюда, в Тункинскую долину, нет и в помине. Слишком много хорошего ощущается, как вокруг, так и внутри себя.

Зима заканчивается. Светит солнце, но не жарко. Воздух наполнен утренней свежестью. Идется легко, можно даже сказать непринужденно. Дыхание установилось, темп постоянный. Можно ускориться, можно пойти медленнее, а можно присесть и погреться на солнышке. До чего же хорошо иметь возможность управлять своим телом и временем!..

Склон, по которому я поднимаюсь, местами плотно прикрыт сплошным ковром прошлогодней хвои. Мягкость и упругость этой природой созданной подстилки чувствуется даже сквозь жесткую подошву тяжелых пластиковых ботинок.

Кругом растут сосны, распространяя вокруг такой домашний, такой привычный, такой родной запах любимой Саянской тайги. Периодически попадаются оазисы березняка, лишь усиливая своими незначительными размерами впечатление нахождения в хвойном лесу.

Кое-где стоят устремившие ввысь свои могучие витые стволы кедры. Милые мои, если бы вы знали, как я вас люблю!.. Когда-то, именно через знакомство с вами я впервые почувствовал и осознал простую истину о том, что всё, что растет в лесу, имеет свою душу. Как я по вам скучал, как, оказывается, тосковал по всему тому, что сейчас меня окружает!..

— А как давно ты не был в Саянах? – спрашиваю я у самого себя.

— Да не так уж долго, – отвечаю себе же, – в октябре прошлого года приезжал на три дня... Однако ощущение того, что без общения с горами прошла целая вечность, не покидает на протяжении всей прогулки.

До чего же прекрасно возвращение!..

О названиях

Завсегдатаи санаторного лечения говорят, что пики Любви имеются практически на каждом курорте, расположенном в горной местности.

Помнится ещё совсем маленьким меня взяли с собой в дом отдыха "Водопад", что расположен где-то возле Нижнеудинска. Там тоже был пик Любви, на который мы с мамой и её подругами совершили героическое восхождение. Героическое, так как в то время, пока основная толпа отдыхающих спокойно и не спеша поднималась по замечательному серпантину, мы ломились напрямую через какие-то заросли, полагая, что так будет короче и быстрее. Насчет сокращения расстояний всё так и оказалось, а вот скорость оставляла желать лучшего, в результате чего наверх мы пришли практически одновременно со всеми остальными, чему долго искренне удивлялись.

Однако приключений нам показалось мало, и вниз наша компания вновь направилась более коротким путем, то есть напрямик. Как говорится, только бледнолицые могут наступить на одну швабру дважды!

Так я впервые побывал на пике Любви. Да и вообще, наверное, если задуматься, это было моё самое первое восхождение.

Из детских впечатлений той поездки почему-то ярко запомнилась услышанная от кого-то из отдыхающих одна из многочисленных версий популярного названия пика, заключавшаяся в том, что когда изможденные тяжелым подъемом восходители попадают наконец-таки наверх, они, полностью обессиленные, падают на колени и в благодарность вершине за то, что подъем наконец-то окончен, признаются ей в любви.

Об идее восхождения

Так уж сложилась моя туристско-альпинистская судьба, что много раз побывав в знаменитом курортном поселке Аршан, я практически ничего не могу о нём рассказать. Не пришлось там прожить ни одного дня, всё только мимо проходил, всегда куда-то торопясь.

Сначала, ещё в школе, заканчивая первый в жизни настоящий категорийный поход, домой спешили, потом несколько лет подряд на соревнования в ущелье протекающей через курорт речки со звучным названием Кынгарга всё время опаздывали, затем на бесчисленные альпсборы проводившиеся в верховьях этой же реки с тяжеленными рюкзаками чуть ли не бегом неслись. Так и пролетели все посещения поселка по одному маршруту: автостанция – в горы наверх – из гор вниз – столовая-позная – автостанция.

И когда довелось обсуждать с абсолютно не имеющими отношения к путешествиям в горах людьми предложение съездить отдохнуть в Аршан и, соответственно, варианты времяпровождения на курорте, предложить что-либо конкретное я по вышеописанным причинам просто не мог.

Обстоятельство это навело потенциальных участников поездки, осведомленных о том, что бывал я на курорте много раз, но ни малейшего понятия не имевших о том, с каким целями, а проще говоря, не знавших о моём туристском прошлом, так вот обстоятельство это натолкнуло их, как мне показалось, на мысль о том, что всё мое времяпровождение в указанном чудесном месте было исключительно алкогольно-пассивно-лежачим.

Но ведь это неправильно: быть в Аршане и никуда не ходить! Ведь Аршан – это, как мне со знанием дела пояснили, в первую очередь, природа! Там нужно гулять по лесу, вдоль речки, ходить на водопады, смотреть окружающие красоты, дышать чистым горным воздухом! Там, наконец, можно подняться на пик Любви!

Вконец смутившись, мне пришлось признаться в том, что на указанной вершине побывать не довелось...

Не будь всех этих обстоятельств: того, что я на этой горе не был; того, что окружающие не знали о моем альпинистском опыте; того, что они, ходившие на пик, соответственно невольно надо мной возвысились, мне вряд ли посчастливилось бы услышать подробный рассказ тех, кто там побывал, в той редакции, в которой он прозвучал.

Рассказ, переполненный как по-детски восторженными непосредственными впечатлениями, так и искренней и вполне справедливой гордостью за преодоление самих себя. Рассказ о перипетиях совершенного многочасового восхождения, о том, как рано встали, как вышли в шесть утра, как было тяжело, как "пули свистели над головой", и, как, наконец-то: "Весь мир на ладони, ты счастлив и нем..."

В этих моих последних строках нет ни малейшей иронии, и могу поклясться, что всё, чем со мной делились, слушалось с величайшим вниманием, вниканием по возможности во все детали похода и максимальным восприятием испытанными его участниками эмоциями.

И тот, кто думает, что это мне могло быть неинтересно, не прав. Не прав, потому что сам я, уже давно потеряв радость чувств первого восхождения, получаю такое удовольствие через других, тех, кого веду, тех, для кого все впечатления являются новыми, тех, кто восторгается всем окружающим путешественника великолепием ещё не замыленным взором.

Возвращаясь же к тематике истории идеи восхождения мне остается лишь добавить к сказанному, что после того, как мне столь красочно всё расписали, я очень сильно захотел подняться на вершину. Однако поскольку в Аршан мы в тот раз так и не поехали, сходить никуда соответственно не получилось. Но желание-то осталось! А свои желания нужно осуществлять!..

О путешествиях в одиночестве...

Сегодня я иду наверх один. Не могу сказать о себе, что являюсь большим любителем соло-прогулок, но сюда приехал без друзей и товарищей целенаправленно. Хотелось побыть наверху без свидетелей. Есть своя прелесть в свидании с горами и природой тет-а-тет. Нужно иногда позволять себе такие встречи.

Одно из таких врезавшихся в память уединений произошло у меня семь лет назад, в зимнем походе, в верховьях Ара-Ошея, когда мы очень рано вышли к границе леса и встали на ночевку. В тот день, пока вся группа активно готовилась к предстоящему вечером празднованию 8 Марта, я отпросился у начальника сходить на разведку ожидающего нас утром перевала.

Здесь нужно сказать, что в просмотре пути особой необходимости не имелось, так как седловина Улан-Гольского была половине компании, и мне в том числе, известна. И все это обстоятельство понимали, как понимали и то, что участнику просто захотелось погулять в одного.

Но именно в результате того вечернего моциона мне повезло пригревшись на каком-то камушке и наблюдая за закатом яркого весеннего солнышка провалиться в состояние, которое я позже охарактеризовал для себя словом нирвана.

Больше в моей жизни такого ни разу не повторялось, но испытанное неописуемое ощущение абсолютного блаженства запомнилось навсегда.

И с одной стороны, то, что "привидение вдвоем не увидишь" – истина общеизвестная, и происшедшее тогда со мной чудо было возможно только в варианте сольной прогулки, а с другой – не могу не присоединиться к кому-то из великих, изрекшему, что "Одиночество – хорошая штука, когда есть кому об этом рассказать".

... И о хождениях в коллективе

Так что лично мне по душе всё же путешествия коллективные, нежели одиночные. Ведь по большому счету, те, с кем мы идем, это неотъемлемая и значительная составная часть любого похода или восхождения.

Вот Юрий Визбор пел: "Гора – это прежде всего, понимаешь, друзья, с которыми вместе по трудной дороге шагаешь..."

Да, действительно. Общение с замечательнейшими людьми, которых доводилось встречать в горах, всегда превалировало над другими ценностями. И даже гонка за разрядами и нормативами при планировании спортивных мероприятий всегда была вторична по отношению к тщательно подбираемым в эти выезды участникам.

Ходили мы, как правило, лишь с теми, с кем нам нравилось ходить вместе. Редко, очень редко, у нас появлялись случайные попутчики. Иногда нам взаимно везло – мы находили общий язык и были интересны друг другу и в дальнейшем. Но чаще, по окончании сборов или похода, одной веревкой в будущем между собой уже не связывались.

А каких верных, горячо любимых друзей и товарищей мне посчастливилось встретить в горах! Таких, наверное, можно только в армии, да полярных экспедициях найти. В других местах нет, не получится.

Какие разнообразные темы мы обсуждали в мужских компаниях у вечерних костров в перерывах между восхождениями!.. Какие глобальные мировые проблемы решали, разводя спирт в палатках в непогоду!..

Память многое сохранила: и юношеский максимализм высказывавшихся мнений, и непримиримость занимаемых в спорах позиций, и само существо наших патетических речей, и то, как наговорившись о высоких материях, мы неизбежно скатывались к беседам о прекрасной половине человечества, обсуждая достоинства и недостатки как надменных красавиц с глянцевых обложек периодических изданий, так и вполне конкретных, земных, окружавших нас в горах девчат.

Но модные дамочки из журналов и рядом не стояли с нашими замечательными спутницами. Как мы их любили!.. Как нежно к ним относились!.. Как провожали наверх и терпеливо ждали возвращения. Как волновались при задержках, дергались на помощь, ругались с друзьями, не желая дожидаться утра и порываясь как можно раньше выйти навстречу.

Как, наконец, они ждали нас внизу.

Мне не хватает слов, чтобы описать те, ни с чем не сравнимые, неповторимые ощущения и переживания, которые испытываешь, когда в три часа ночи, при слабом мерцании звезд, тебя провожает на восхождение любимая. Так, наверное, в древние времена уходили из каменных пещер охотники за добычей, а воины в звериных шкурах – на поля сражений. Уходили, зная, как сильно их ждут, как горячо им верят, как трепетно надеются на благополучное возвращение.

Нужно обладать даром слова, чтобы суметь достоверно поведать о тех прекрасных и удивительных девушках, которые были рядом с нами. Уже упоминавшийся мною Юрий Визбор когда-то написал о них чудесные строки, которые, полагая, что лучше сказать почти невозможно, позволю себе здесь процитировать.

"...Она была хороша той недостижимой в городах привлекательностью, которой одаривают горы, леса, тундры, моря скромных геологинь, изыскательниц, топографинь, археологинь. Без драгоценностей и липовой косметики входят они в московские, ленинградские, новосибирские компании, и пламя свечей начинает колебаться, и мужчины, не какие-нибудь тридцатилетние юноши, а мужики настоящие, молча приподнимаются с югославских диванов, готовые тут же идти за незнакомкой в неведомые края, оставляя в снегах, по краям дороги своего бегства разбитые должности, обломки карьеры и совершенно новенькие, свеженаписанные исполнительные листы алиментов. От вошедших пахнет полынью, степными звездами. В словах – истина, в глазах – бездна...

О, женщины, прибывшие издалека! Какие за вами тянутся чернобурые хвосты далеких тайн! Какие ясные звезды горят у вас во лбу! Какое истинное целомудрие приобретено среди сотен сильных и красивых мужчин, половина из которых влюблена в вас тайно!.."

О друзьях

Слева по ходу от меня возвышается массив горы Трехглавой. Видимость – миллион на миллион. Несколько необычный ракурс, но когда-то пройденные гребни, контрфорсы и стены хорошо различимы. Вот классическая "единичка" через южную башню, вот изумительно приятный траверс Северная-Центральная, а вот и "Зуб" – маршрут, на котором я осознал, что могу работать первым, маршрут, на котором я "попёр".

Видна Ахмеджановская "тройка" на Северную башню, на которой мы когда-то, как бы это помягче выразиться, в штаны сходили и смогли её пролезть лишь на другой день со второго раза. Неповторимые "Шарфики", легендарная "Пти-Дрю", всегда разный "Утюг".

На этих вертикалях оттачивалось наше мастерство и нарабатывался бесценный опыт, здесь мы учились, ошибались, скрежетали зубами, отступали, возвращались, проигрывали и побеждали.

А это что возвышается чуть левее? Да, точно: пик СОАН!!! Гора, которая научила смотреть и видеть, слушать и слышать, думать и ещё раз думать. А рядышком с ней красуются и Стол, и Купол, и Башня!

Здравствуйте, друзья! Спасибо вам за то, что дали сегодня возможность любоваться вашим грандиозным величием!

Об опыте

Раз уж речь зашла про опыт.

Опыт, как известно, не пропьешь. Вот и я, поднимаясь, практически не смотрю себе под ноги, целиком поглощенный созерцанием окружающих меня пейзажей. Тем не менее, периферийным зрением улавливаю, что камень, на который сейчас вот-вот будет поставлена моя правая нога, покрыт тонкой корочкой льда. Понимаю, что можно поскользнуться, упасть и свернуть себе шею, поэтому... нагружаю неверную опору чрезвычайно аккуратно.

Но ведь лёд! Естественно, несмотря на описанную осторожность, всё равно поскальзываюсь и теряю равновесие. Однако, извернувшись всем имеющимся опытом, не падаю, вовремя подставив руки.

Н-да-а-ааа, уж!.. По-видимому, мудрость того, чтобы не наступать туда, куда не следует, ещё не пришла.

О снаряжении

Ничто не предвещало неприятностей, когда посреди пути наверх совершенно неожиданно лопается ручка одной из лыжных палок, используемых мною для облегчения подъема.

С искренним удивлением и недоумением разглядываю поломку: ведь эти палочки только мною всего двенадцать лет эксплуатируются! А сколько они ещё до того "прожили" в пункте проката городского турклуба "Саяны", где мне их подарили перед тем, как он окончательно прекратил своё существование, теперь никто и не скажет! Рано им ещё ломаться!..

Не торопясь, по-прежнему наслаждаясь редкой возможностью никуда не спешить, нахожу место на солнышке, достаю нож и начинаю починку снаряжения, одновременно подкрепляясь разными вкусностями вроде кураги, чернослива и шоколада.

Ну, что у нас по плану? Так, выкручиваем шуруп, делаем импровизированную пробку из веточки, затем – лейкопластырем и заворачиваем всё обратно. Ну, вот: поели, отремонтировались, теперь можно и продолжать.

О минералке

Я смотрю налево по ходу, в сторону каньона Кынгарги. Где-то там на реке отдыхающие набирают минеральную воду. Раньше это место было мне хорошо знакомо – из каждого своего выезда в Аршан привозил любимой и единственной своей бабушке по пять-десять литров целебной жидкости.

Тогда мы ездили на автобусе и возможность для таких знаков внимания мною находилась. Заносил пустую авоську с пластиковыми бутылками на "Пьяный" перевал, там закапывал в снег, на обратном пути изымал, шел на источники, набирал воды и, сгибаясь под её весом, из последних сил брел с набитым "под завязку" рюкзаком на автостанцию.

Со временем в горы стали добираться на машинах, казалось бы всё легче, но возить минералку я перестал. Не то рюкзаки потяжелели, нагружаемые всё большим количеством разнообразнейшего снаряжения, не то менее внимательным к близким стал я сам.

Что это? Неужели мы со временем черствеем? Или что-то другое с нами происходит?

Где бы найти ответы на эти вопросы? Вот спросить бы у бабушки, но её уже нет.

Об инстинктах

На очередном повороте вьющейся по склону тропы передо мной неожиданно возникает старый высокий пень. Практически одновременно в голове мелькает мысль о том, что его можно сломать.

Зачем его ломать?! Об этом я даже не успеваю подумать. Все происходит мгновенно. Не сбавляя шага, не меняя ритма подъёма, вместе с разворотом тела на витке серпантина, мною по пню наносится сокрушительный удар обутой в рыжие трезетты ногой.

Пень, к счастью, устоял и не сломался. Сам я стою напротив и пытаюсь понять, что же это такое сейчас случилось с моим умиротворенным внутренним состоянием? И здесь же, после этого секундного эпизода, вспоминаю другой, аналогичный, происшедший лет девять назад.

Тренировал я тогда своего абсолютно "цивильного" друга для совершения совместного восхождения. Основная часть наших занятий проходила в районе Кругобайкальской железной дороги. И вот как-то в начале февраля идем мы с ним по льду и видим поразительные многообразием своих форм торосы. Огромные, вертикально стоящие, идеально ровные прозрачные пластины, в которых миллионами искр отражается ярко светящее зимнее солнце.

— Смотри, какая красота! – восторженно вскричал мой ученик, ранее не встречавший в своей жизни ничего подобного. – Дай мне скорее ледоруб, я её сейчас сломаю!!!

Откуда это берётся в человеке? Откуда это во мне самом?

Ведь спустя всего несколько минут после встречи со старым пнём, свою жажду разрушения я всё-таки удовлетворил. Разогнув спину после очередного крутого взлёта тропы, увидел на стоящей прямо перед собой сосне сухую, уже умершую ветку, которую опять же, повинуясь какому-то мгновенному внутреннему порыву, ни секунды не раздумывая, сломал.

Ломаясь, веточка отпустила в мой адрес свою частицу-щепочку. Прямо в глаз. Поделом мне! Нельзя так грубо и бесцеремонно вмешиваться в чужую жизнь.

О вершине

Совершенно внезапно, хотя этого ждешь всегда, открылась вершина. Незаметным образом закончился лес, и верхняя часть маршрута предстала, как на ладони.

Наметанным взглядом определяю расстояние, делаю поправку на прозрачность воздуха и отчетливо вижу, что до хорошо видимых снизу тряпочек, привязанных к какой-то покосившейся палке, осталось совсем немного.

Ноги ускоряются сами собой. Мне некуда спешить, но, видя цель, не могу себя остановить и в форсированном темпе прямо-таки забегаю наверх.

Вершина!

Весь мир на ладони, ты счастлив и нем...

До чего же гениален был поэт, написавший столь ёмкие строки!.. Иногда кажется, что просто невозможно более точно описать состояние, охватывающее заканчивающего долгий путь восходителя.

В памяти всплывает фотография, сделанная мною в далеком Таджикистане, в Фанских горах Памиро-Алая. На снимке запечатлен момент редкого откровения друга, вышедшего, наконец, на высшую точку Бодхоны. Мы тогда немного подзадержались на маршруте: собирались на две ночевки, а "схватили" пять... В дневнике осталась сделанная карандашом запись: "Вершина. Никаких чувств. Полное опустошение и желание никуда не двигаться".

Товарищ мой тогда впервые за десять лет наших совместных походов не смог, или не захотел, скрыть свои эмоции, и выйдя на самый-самый верх сентиментально остался там постоять, чего ранее за ним никогда не наблюдалось. О чём думал мой друг, вглядываясь в бескрайние памирские дали, не знаю, но когда он обернулся, на лице его сквозь неимоверную усталость проступала самая чистая, самая широкая, самая прозрачная улыбка только что испытанного счастья.


О самодеятельном творчестве

Не раньше, не позже, а почему-то именно сейчас, на вершине, по-видимому в силу прилива хорошего настроения, припомнилась давным-давно услышанная от усть-илимского туриста Сергея Саныча Башева весёлая переделка известной песни.

Здесь вам не равнина, здесь климат иной,
Здесь снег перемешан с кровавой водой,
Здесь с неба сыплются камни, и хочется спать.
И можно свернуть, обрыв обогнуть,
На камне споткнувшись, шею свернуть,
И кто-то потом о тебе будет долго рыдать.

Кто здесь не бывал, кто не падал со скал,
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу забивал головою крюк.
Внизу не встретишь, хоть тресни повдоль,
Хоть ешь ежедневно пудами соль
Того, кто однажды вдруг, окажется друг.

И пусть говорят врачи все подряд,
Что все равно подохнешь зря,
Что рвутся аорты и, в общем, наверх не сметь!
А мне плевать, другие ж идут,
Сменив уют на риск и труд,
И мне тоже хочется черпать ботинками снег.

И вот зажав ледоруб в зубах,
Ползу по стене, вся морда в слезах,
Коленки трясутся, и сердцу, кажись, капут.
И думаю только: "Вот в город вернусь,
Заброшу рюкзак, за работу (за учебу, за баб) возьмусь,
а Горы... они пусть других дураков подождут!"

О долгожителях

В качестве курьеза. Иду вниз. Уже по парку. И вдруг вижу огромную березу, к стволу которой прибита внушительных размеров табличка, гласящая о том, что передо мной "Лиственница-долгожитель". Долго пялюсь на это чудо. Понимаю, что напротив меня всё-таки береза и впадаю в ступор, из которого меня выводит реплика прохожего, сообразившего в чем дело: "Молодой человек, лиственница стоит рядом". Немного поворачиваюсь и действительно вижу буквально в пяти метрах огромную лиственницу, которую, ошарашенный прочитанным, сразу и не приметил.


Эпилог

Ну, вот всё и закончилось. Восемь вечера, я уже дома. Чуть более полусуток потребовалось, чтобы ненадолго отвлечься от всего, что здесь окружает: уехать в другой мир, прожить там несколько ярких часов совершено иного существования и вернуться обратно.

Сказочный день случайного погружения в прошлое подходил к концу. На следующее утро предстояло настоящее.


Январь – апрель 2008 года

Обсудить на форуме ...»»