в Иркутске 10:17, Мар. 29    

Альпийская одиссея

Автор:Александр Осинцев(Osintsev)
Опубликовано:20.11.2009
Ключевые слова: спелеология, пещера, Арабика
Это была одна из первых зарубежных экспедиций нашего клуба.
Перестройка распахнула железную дверь на Запад.
И мы не удержались и … Эх, рванули! И эта экспедиция запала в душу
своей новизной, отличными друзьями, потрясающими пещерами.
А еще эта экспедиция состоялась благодаря помощи Александра Яковенко,
за что ему огромное спасибо.
Левашев С.


Весной 1995 года состоялась экспедиция спелеоклуба "Арабика" в пещеры Франции. Основной целью экспедиции было исследование одной из глубочайших пещер Европы – Reseau des Aiguilles, глубиною 980 метров. Идея созрела после международной экспедиции нашего клуба на Делюн-Уранский, Верхнеангарский и Северо-Муйский хребты Станового нагорья летом 1994 года. Мы исследовали эти труднодоступные хребты вместе с друзьями из французского спелеологического клуба "Орсей". Трудная экспедиция сплотила нашу интернациональную команду, и мы решили продолжить сотрудничество. Тогда в Иркутске, когда мы в последнюю ночь перед отъездом французов обсуждали план экспедиции в Альпы, это предприятие казалось далеким и несбыточным. Слишком много доброй воли требовалось со стороны французских друзей, слишком много проблем надлежало решить нам самим. Но вот нас четверо (Рандина Мария, Осинцев Александр, Левашев Сергей, Ахмадышин Валентин) и мы в Париже.

Первый день в Париже ознаменовался экскурсией в темпе марша по центру города, где находится, кстати, специальный спелеологический магазин. За 15 минут мы по заранее подготовленному списку закупили все необходимое и, уже вприпрыжку, продолжили экскурсию в сторону вокзала, так как наш поезд на Гренобль мог уйти и без нас. В Гренобле мы должны были встретиться с остальными участниками экспедиции. Дело в том, что, получая в Москве визы, мы задержались и прибыли в Париж 25 апреля вместо 20. Основной состав уже находился в горах. А в горах в это время лежал снег. Причем, судя по грустным лицам французов, встретивших нас в Гренобле – много снега. Эти грустные лица поведали о том, что двухдневные поиски входа в пещеру ничего не дали, при этом уровень снега, показываемый руками, колебался от "выше колена" до "выше головы". После этого лица стали грустными и у нас. Затем последовал разговор в чисто семейном стиле на разных языках, сводящийся к следующему:

1. Нынче на удивление холодная и снежная зима.

2. Апрель, вообще-то, не очень подходящий месяц для посещения пещер – много воды.

3. В данный момент у нас есть выбор: подождать в Париже, пока растает снег или посетить доступные в это время пещеры.

Исходя из наших интересов, все сошлись на втором. Так мы оказались на Веркоре. Веркор – это известная своими пещерами провинция на юго-востоке Франции, в 60 км от Гренобля. Именно здесь находится знаменитая пещерная система Берже, глубиною 1270 м. За неделю, проведенную там, мы узнали, что, не смотря на большое количество спелеологов и дорог, эти земли хранят еще множество неизвестных пещер. Первые дни мы ездили на машинах, высунув руки из окон с постоянными, нервирующими водителя выкриками: "Смотри! Смотри – пещера! Да что у тебя, вот с моей стороны!" Несколько раз мы видели места, где можно смело начинать работать. Но их черед, видимо, еще не пришел.

Таким образом, переезжая от массива к массиву, мы побывали в различных пещерах. Первой из них была Trov de souffle (Продуваемая пещера), куда мы попали через вход "Saints de glace" (Лед святых). Это гигантский лабиринт с водотоками около 40-60 км протяженностью по разным данным (точной съемки не существует) и глубиной около 380 метров. Когда спустились в большой грот с пятнадцатиметровым водопадом, бьющим из потолка, мы, опьяненные увиденным, устремились в одну из галерей, скорее похожую на туннель. Хорошо, что нас остановили. Оказалось, по ней можно бежать еще "где-то 40 километров". Примечательно еще и то, что вход в пещеру был найден при строительстве дороги, т.е. находится прямо у бровки асфальта. А второй вход в систему был найден снизу при восхождении. Следующий день начался с попытки проникнуть в какую-то, так и оставшуюся неизвестной, пещеру, через снежную пробку на входном колодце, но опасность обрушения ледяного карниза нас остановила. Мы решили попытать счастья в другой пещере. И не ошиблись – Reseau Chuistian Gathier (Система Кристина Гафера) была прекрасна. Та же схема: "машина-пещера", и вечером в обратном порядке. Пройдя через несколько уровней сухих и обводненных галерей, вышли на приличную реку с примерным расходом 1-1,5 м/с. Из-за большой воды галерея, по которой текла река, оказалась непроходимой. Из рассказов французов о пещере, мы поняли, что река эта несколько раз выходит на поверхность (причем, один раз вход опять-таки был вскрыт при строительстве дороги), а протяженность пещеры – несколько километров. Пожалуй, самой трудной была Scialet Vincents (Пещера Винсентов). Глубина ее 403 метра, и во многом она похожа на ТЭП (Октябрьскую) на Алеке. Те же каскады колодцев, иногда крупных (до 60 метров), разделенных меандрами, ответвлений практически нет. Надо отметить, что из семи дней солнечных было полтора. Таким образом, воды в пещере действительно было много. На глубине 350 м пещеру разделяет подтопленная узость, которая в паводок закрывается. Посидев немного за узостью, мы решили не искушать судьбу, и вышли на поверхность.

По вечерам, сидя у камина в нашей горной хижине, мы рассматривали карты пещер массива Веркор, каждый раз возвращаясь к пещере Берже. Именно в этой пещерной пропасти французские спелеологи первыми в мире преодолели отметку -1000 м. Очень быстро мы вычислили, что для ее прохождения нам нужно будет всего два дня, и тут же начали осаждать французов предложениями о штурме этой легендарной пещеры. Но они были непреклонны: "Много снега, много воды, затопленные участки ходов и т.д." И вместо этого завлекли нас на горное плато близ пещерной системы Берже, где мы добросовестно искали еще один вход в упомянутую пещеру, воодушевленные перспективой увековечить свое пребывание на французской земле. А это было очень реально. За два дня мы нашли несколько очень приличных входов, ранее неизвестных, где можно было смело начать работать. Увы, и эта надежда не оправдалась...

Устав от плохой погоды и падений в закрытые снегом карры, мы решили сделать себе подарок – что-нибудь необычное и не особо сложное. Таким местом оказался грот Бормильон. Представьте: стоящая полукругом вертикальная трехсотметровая стена, по центру которой ступенями по несколько десятков метров опадает, сорвавшаяся с ее вершины, река-водопад. А в добавление к этому – еще одна река, вытекающая из грота высотой около ста метров и примерно столько же шириной. Что еще сказать?

На этом, собственно, и закончилась наша пещерная программа. У наших друзей начинались экзамены, и поэтому мы оказались в Париже 2 мая. Этот удивительный город подарил нам пять дней, из которых больше всего запомнились Нотр-Дамм, Монматр, Люксембург, Лувр, и одну ночь, проведенную в парижских катакомбах.


Рандина Мария

Экпедиционный дневник
Франция, 1995

18.04.

Москва. Летели мы с Шурой и Валей (Сергей вылетел раньше) шесть часов на Боинге. Хотели отоспаться, да так и не получилось.

Забавно: по Москве, в спелеоклуб "Барьер", мы добирались почти столько же, как из Иркутска в Москву: автобус, метро, трамвай, опять метро и, наконец, электричка. Руки оттянулись трансами до самой земли.

В Москве уже совсем весна: на газонах цветет мать-и-мачеха, вербы в желтых пушистиках.

22.04.

Жизнь в предыдущие три дня была похожа на кошмар: вставали в шесть утра и начиналась беготня. Спать хочется уже хронически. Оказалось, что больше всего на свете я ненавижу московское метро: ветер, белые лампы, стук поездов и каменные лица пассажиров.

День первый, то есть 20 апреля: метро, французское посольство, метро, американское посольство, метро, ж/д агентство, метро, магазин "Альпнндустрия" и т. д.

Во второй день Шура и Сергей опять отправились в американское посольство, а мы с Валей докупать продукты и батарейки. До вечера мы таскались по разным магазинам, причем Валя тяготел к вывескам "Свет" и "Электротовары", а я стала зомби, оживающим только при виде надписи "Продукты".

А Шура с Сергеем бились за визы, и добились.

Ну а на следующий вечер, доделав все дела и упаковавшись, мы сели на поезд "Москва – Прага" под Шурин аккомпанемент: "До свидания, Москва!".

23.04.

Завтрак проходил под лозунгом: "Не дадим кильке в томате иммигрировать!". Приближалась граница с Польшей. Весь день играли в морской бой, вчетвером, придумав свои правила и на полях всех размеров.

На границе багаж проверяли белорусские таможенники. Грозная тетенька сказала достать и раскрыть все рюкзаки и трансы, а потом всем выйти, кроме меня. И стала пытать, где у меня спрятана валюта (видимо у меня на лице написано: "Морально неустойчива"), но услышав пару слов, типа "вибрамы" и "каремат", сменила гнев на милость.

* * *

В два часа ночи нас разбудили таможенники. Граница с Чехией.

24.04.

Утром приехали в Прагу. Город-музей, глянцевая открытка: средневековые соборы и ратуши, каменная мостовая, вежливые машины, которых много меньше, чем пешеходов. Даже на небе ни единого облачка.

Но первое, что поражает и радует – это лето. Одуванчики, цветущие яблони, липы и каштаны в кипе зелени. И это – после талых сугробов и выжженных пустырей родного города.

Из Праги мы собрались ехать на автобусе. Но сегодня – воскресенье и автоконтора "Евролайн" была закрыта. И целый день мы бродили по городу.

* * *

В железнодорожной кассе:

— Вы говорите по-русски?

— Ноу, ноу.

— Шпрейхн зе дойч?

— О, нет, лучше по русски.

* * *

— Знакомьтесь! Маша, это Прага. Прага, это Маша.

25.04.

Наконец-то, наконец-то!

Вчера мы сели в двухэтажный автобус и проехав Чехию, Германию и Францию сегодня утром прибыли в Париж.

Здесь дела пошли гораздо быстрее. Нас встретили Мануэль и Карин на двух машинах. "Маленькая экспедиция" по Парижу: наша водительница, летя на полной скорости, изредка тыкала пальцем в разные стороны: "Бастилия", "Люксембург", "Триумфальная арка", "Здесь последнему королю отрезали голову".

Затем мы поехали к Карин домой, где позавтракали, помылись, собрали походные вещи. Съездили в спелеологический магазин (Шура: "Всё, всё, уводите меня отсюда, а то я здесь жить останусь"), а оттуда – на вокзал. Все это бегом. Чье-то замечание по ходу действий: "Тяжело бегать в вибрамах по Парижу".

А сейчас – поезд, словно космический корабль, быстро и бесшумно несет нас в Гренобль.

* * *

Неожиданно, на ровной и голой, как стол, земле вырастают горы: словно спящие древние ящеры, дышащие туманом. Мы приросли к окнам. Шура, цокая языком, об Альпах: "Ах, какие!".

"Наша" километровая пещера осталась в области мечтаний. Как объяснил Лоран, верхний вход завален снегом, его невозможно найти, а в нижнем много воды: сейчас сезон дождей. И все попытки Сергея узнать, возможно ли пойти в другую большую пещеру приводили к тому же: верхние входы завалены снегом, а нижних вода.

За нами в Гренобль приехали на двух машинах, которые водят девушки – Мишель и Мари-Луиза. Мы отправились в знаменитый пещерами горный район Веркор. Был уже вечер и шел дождь. Дорога постепенно ползла выше и выше, скальные стены вдоль нее изобиловали гротами и воронками, манящими черной пустотой. Но вот на дороге появился первый сугроб и машины остановились. Под дождем, в темноте, мы ставили палатку, натягивали тент, стаскивали под него неупакованные, грудой сваленные в машину французские продукты. У самой дороги, в скале, виднелся один из входов в ту пещеру, к которой мы и ехали. Она называется Trov qui souffle – продуваемая пещера длиной 60 км и глубиной 380 м.

Легли спать только в четвертом часу ночи.

* * *

— Кристофер, сколько будет идти дождь?

— Может быть месяц. В лучшем случае два-три дня.

26.04.

Мы встали в девять утра: все еще шел дождь. Натянули большой тент, позавтракали любимой французской кашей с изюмом – пориджем и пошли в пещеру. Вход, через который мы ходили, находится ниже по склону, в логе ручья и называется Saints de glace – Лед святых, его нашли снизу, делая восхождение. С нами пошли Пьер и Лоран: вешать навеску.

Вода. Она льется со всех отвесов и уступчиков, падает из небольшой дырочки в потолке настоящим душем, оглушает шумом. С непривычки это дико: лезть прямо в воду. К счастью, она довольно теплая, так что мокрые руки и лицо не замерзают. И так пять отвесов. Затем же все неожиданно меняется: колодцы с водопадами переходят в лабиринт сухих меандров. Меандры широкие, причудливо извилистые (словно находишься внутри змеи), покрытые розовой – пузырями – кальцитовой коркой, как мостовая булыжниками. Здесь Пьер сказал, что отвесов больше не будет и мы побежали в разные, стороны смотреть пещеру. Вот ход с небольшими, правильно круглыми озерцами в каменной оправе, он кружит, спускается ниже и кончается зеленым пенящимся сифоном. Пока мы с Валей выбирались обратно, Шура и Сергей нашли отвес. Не знаю, почему Пьер решил не водить нас туда: это было самое грандиозное, что я видела под землей. Ход выпадал в стену огромного грота. Цепляешься к веревке и из небольшого отверстия вываливаешься в настоящую подземную долину (не ручаюсь за свой глазомер) – высотой метров пятьдесят. Из отверстия в потолке грохочет водопад, вода ручьем стекает в озеро – сифон на самом дне. Грот (он приблизительно на глубине 250 м) переходит в туннель, пошире ангасольских, уходящий вглубь.

Обратно я поднималась примерно 2,5 часа. Навстречу все еще шел дождь. Было уже 11 часов ночи. Вещи наши уже отвезли в "то место, где мы будем ночевать". С отвращением стянув под дождем комбез и гидрокостюм, промокнув до последней шерсти и замерзнув, залезли в машины. "Место, где мы будем ночевать" оказалось двухэтажным каменным домом, единственная отопительная система которого – камин в одной из двух комнат первого этажа. Спать мы опять легли очень поздно.

27.04.

При свете дня оказалось, что дом стоит посреди долины, поросшей чахлыми крокусами и в низинах еще заполненной снегом. Вокруг – дремучий еловый лес, словно из скандинавских сказок, с вечно желтым (так как вечно мокрым) подлеском.

После обеда Шура и Сергей с французами поехали в пещеру в двадцати км отсюда, а мы с Валей остались наводить порядок. В доме, особенно на кухне, невероятный бардак. Валя собирает дрова и сушит палатку, а я пытаюсь прибраться в хаосе французских банок, коробок, остатков перекуса и посуды и отскрести многовековую грязь от стола. От изобилия всякой вкуснятины я уже не могу есть, поэтому, когда Валя заходит в кухню с охапкой дров, я пытаюсь хоть его угостить шоколадом, помидоркой или сушеным инжиром, на что он пытается быстренько проскочить мимо меня с закрытым ртом, так как тоже объелся.

22:30 Вечер. Все еще никого нет. Весь день Валя пел Высоцкого, а сейчас лег на лавочку и сложил руки на груди. При свечах это смотрится очень эффектно. Спит. Ужин давно готов: суп, в который я налила ядовито-пахнущей чесноком жидкости, которую Сергею дали родственники в Москве и каша с мясом. По-моему вкусная. Валя, навернув тарелочку, пробурчал только: "Ниче. Лучше пориджа". Радио мурлыкает по-французски.

28.04.

Утром опять – в пещеру. Она недалеко (около 1,5 км) от нашего домика, имеет один вход, глубиной 403 м и называется Scialet Vinctnt's – Система Винсентов, в честь двух братьев, нашедших ее.

Она полностью вертикальная: от колодца к колодцу, от веревки к веревке. Понятно, что спускаться было весело. В конце – две обводненные узости, разделенные отвесом. Одна низкая: плюхаешься брюхом прямо в лужу, вторая – высокая и узкая: скатываешься по руслу ручья головой прямо в отвес. Всего 12 колодцев, в большинстве широких, так что на веревке не достаешь до стены, только в двух из них нет воды. Веревки провешены почти без ПЗ (один пролет был 53 м), прямо под водопадами. Мы сходили на 350 м, и сразу же – обратно, из-за опасности паводка. Дорога вверх была адовой мукой, казалось, что я уже целую вечность скребусь по веревке, целых двенадцать вечностей-колодцев. При этом Шура наверху пел: "Последний бой, он трудный самый...", а Сергей снизу: "Когда минуты роковые настают...". Он был без гидрокостюма и ему было печальнее всех ждать меня. Вышли мы примерно в девять вечера.

Убыли французы, но не французские продукты. За ужином, Валя, ерзая на лавке и не зная на что опереться ноющей после пещеры спиной: "Вот бы доску к спине приделать!". Отдохнув и наевшись, но не в состоянии оторваться от еды, он изрек: "Как бы желудок выпрямить, а?". Но вот, наконец, он собрался упасть в спальник, как Мари-Луиза достала тортик. "А-а-а!" – закричал Валя – "Подо мной коня на полном скаку убили!", и сел есть тортик.

* * *

— Лоран, почему ты выбрал этот ход?

— Не знаю... Я думал, здесь пещера кончится раньше.

30.04.

Сегодня на базе остались Валя и Мари-Луиза, а мы поехали в дискавери. Дорога узкой змейкой спускается с гор в зеленые, солнечные долины с маленькими каменными домиками и цветущими садами. А затем ныряет в каньон и вьется вдоль одной из стен, сужающих небо до голубой ленточки. Около дороги множество пещерок и водопадов. Шура: "Вот на машине я еще в пещеру не заезжал".

Карровые поля: серые каменные плиты с множеством бороздок, трещин и щелей, поросшие скрюченными дубками и мрачными елями. Ниже по склону камни сухие, нагревшиеся под солнцем, выше еще лежит снег. Количество трещин и воронок держит в постоянном напряжении: а вдруг это и есть та самая, единственно-не-найденная-ленивыми-французами пещера? А, нет... Это просто воронка глубиной метров шесть, равное каменное дно, усыпанное прелыми листьями. И так – весь день.

Вечером опять пошел дождь. Когда возвращались, Шура, увидев воронку неподалеку от нашего домика, чуть не выпрыгнул из окна машины с отчаянным криком: "Пещера!". Кристофер вежливо покрутил пальцем у виска.

* * *

Сергей, одевая транспортный мешок после обеденного перекуса: "Готов к труду и обороне. Но лучше к обороне".

01.05.

Сегодня мы просто "катались по пещерам", и даже не пещерам, а подземным рекам. Как это приятно и радостно: выходишь из машины возле пещеры, одеваешь комбез и идешь (а не ползешь, не лезешь по веревке, не прыгаешь) смотреть подземные красоты. Первая из сегодняшних пещер – это грот с протекающей через него рекой, на которой построена маленькая ГЭС, много гулять в ней негде, но если полазить, то есть что посмотреть. Ну а вторая просто грандиозна: еще издалека виден живописный на фоне лазурного неба и желтых скал, падающий с двухсотметровой стены каньона поток воды. Под ним – огромный грот розового мрамора с рекой. Субтропическая растительность на скалах пахнет одуряюще, вызывая ностальгические вздохи Сергея: "Прямо как на Арабике!".

Последний наш денечек в Альпах закончился походом Шуры и Вали в ту самую воронку, из-за которой первый из них ломится в окна машины. По их словам, инструмент бы, день работы – и будет пещера. Но это уже некогда: завтра домой.

* * *

Валины словообразования: отвес + навеска = отвеска; туман + дымка = туманка; "спит как убитый сурок".

02.05.

В обратный путь: вниз с гор, в комфорт городов, в родную страну. Первым уехал Сергей с грузом на поезде из Гренобля. Затем – Валя с Лораном автостопом. И я думаю, даже не зная толком ни одного иностранного языка, Валя сумел бы добраться до Парижа и без Лорана. А мы с Шурой поедем с Кристофером и Мари-Луизой на машине. А пока что я жарюсь на солнышке, глядя на парящих в пронзительно-синем небе воронов, а Шура гуляет в лесу с фотоаппаратом.

Экспедиция, можно сказать, окончилась, так как кончилась работа в пещерах.

Но впереди – Париж.




Фотографии из архива А. Осинцева