в Иркутске 22:28, Мар. 28    

Холодная*

Автор:Ильдар Г(Gos)
Опубликовано:10.12.2007
Ключевые слова: альпинизм, Саяны, СОАН, экстрим
Высоты меняют людей.
К.Г. Паустовский


В горах альпинистская команда теряет ощущение границы между
альпинизмом, ради которого она сюда приехала, и просто жизнью.
Ее, по существу, нет, этой границы.
П.П. Захаров


Введение

Холодная – это узкопрофессиональный термин, обозначает так называемую холодную ночевку, то есть ночевку, на которую восходители вынуждены остаться прямо на горе, не имея необходимого для этого бивачного снаряжения: палаток, спальников, теплых вещей и прочего. Вынуждены остаться после того, как они, максимально облегченные, выйдя из штурмового лагеря на однодневное восхождение, рассчитывая подняться и спуститься до темноты, не успевают засветло вернуться к палаткам.

Такая ночевка редко обходится без последствий в виде отморожений, а то и куда более печального исхода. Особенно страшна холодная на большой высоте, когда к темноте и пронизывающему до костей холоду добавляется еще и кислородная недостаточность – гипоксия, вытягивающая из истощенного организма последние силы. Случаи выживания после таких ночевок на высотах более семи тысяч метров вообще единичны и оцениваются впоследствии выражениями типа "родились в рубашке". Но Саяны, в отличие от Памира, Тянь-Шаня и других "больших" гор относительно невысоки: в среднем, высоты вершин, на которые обычно совершаются восхождения, колеблются от двух с половиной до трех тысяч метров, благодаря чему, в результате холодных столь трагичных исходов, как в "больших" горах, в Саянах не происходит. Такие ночевки оставляют у их участников, как правило, лишь опыт преодоления самими собой созданных трудностей, да разумное желание в будущем себе их не создавать и, вообще, учиться на чужих ошибках, а не на собственных.

Дело в том, что, как и любое ЧП, холодная – это, в основном, следствие незаметных, на первый взгляд, неверных действий самих участников, цепочка "случайностей", последовательно складывающихся в закономерность, приводящую к вынужденной ночевке на Горе.

Так в этот раз произошло и с нашей группой, совершавшей восхождение на вершину СОАН, что находится в ущелье Зуун-Хандагай хребта Тункинские Альпы Восточного Саяна.

Лирика

СОАН – Сибирское Отделение Академии Наук – четыре больших буквы в названии, с этим нужно считаться. Некоторые из нас – меньшинство – смутно догадывались об этом. Догадывались о том, что СОАН – это не просто вершина: это Гора с большой буквы; Гора со своим характером; со своей, наконец, душой; Гора, с которой нужно пять раз поздороваться, прежде чем ступить ногой на ее склоны. Да-да, именно так – поздороваться, и, хотя последнее, конечно, субъективно и, вероятно, отдает некой мистикой и суеверием, но систематическое пребывание в горах, общение с ними наталкивает на подобные мысли не только автора этих строк.

В цирке СОАНа

Непосредственные наблюдения, редкие счастливые моменты откровений товарищей по походам и восхождениям подтверждают то обстоятельство, что многие из нас относятся к вершинам не просто как к высшим точкам абстрактных возвышенностей, различной сложности пути к которым служат плацдармом для удовлетворения собственного честолюбия. Нет, многие из нас верят, и верят убежденно, в то, что Горы – они живые. У них другие масштабы времени, свои души и характер, своя жизнь. И вмешиваться в эту жизнь следует крайне осторожно. Осторожность требуется не в смысле голой физической механики восхождения: не там полезли, не за тот камень взялся, не туда наступил и тому подобное, а в смысле духовном, в смысле процесса слияния человека со стихией, растворения в ней. Рискну, пожалуй, утверждать, что, не попав в такую гармонию, в резонанс с силами природы, восходители часто существенно осложняют себе жизнь. В большинстве случаев такое несоответствие компенсируется значительным превышением уровня спортивного мастерства альпиниста над сложностью маршрута и ничего скверного вследствие этого не происходит.

А иногда, несмотря на мнение группы о том, что был не их день, плохая погода, Гора не приняла и тому подобное – другими словами, не было гармонии, – так вот, несмотря на это, просто-напросто имело место то, что на сухом языке официальных протоколов анализа несчастных случаев в горах называется "несоответствие физической, технической и тактической подготовленности участников выбранному маршруту".

Всякое бывает в горах, и это лирическое отступление было лишь попыткой автора обозначить двоякую природу такого понятия как "недооценка".

Подготовка

Тройка "А" – так обозначена в классификаторе официальная сложность маршрута по юго-восточному гребню, выбранного нами для восхождения на СОАН. "3А" – это не слишком много, не очень сложно, соответственно никто из членов группы особо за успех восхождения не переживал. Уровень спортивной квалификации позволял относиться к "тройкам" более-менее спокойно. С этих же высокомерных позиций изучалась найденная о маршруте информация, а также его описание, к слову сказать, неточное. Изучалось все это невнимательно, без пристрастия: "3А" – чего там искать?

Не обратил внимания руководитель группы на то, что чересчур подробное описание многочисленных жандармов давалось чуть ли не на пяти страницах; на то, что в том же описании было указано более десятка мест, пригодных для организации бивуака; не отметил то обстоятельство, что треть маршрута знаменитой СОАНской "пятерки" после выхода со стены пролегает все по тому же гребню. Все изложенное, при всей своей явно недостаточной точности, в совокупности говорило о большой протяженности маршрута, но руководитель всего этого не увидел. Как не увидел он на имевшихся фотографиях и того, что маршрут имеет большую общую крутизну, приближающуюся на отдельных участках к вертикали. Фотографии, конечно, были достаточно плохие, но ведь они были! А позже, вернувшись в город, и вновь глядя на те же самые снимки он просто не мог понять: как э т о г о можно было не увидеть! Наконец, из рук вон плохо был изучен и не просмотрен на предыдущих восхождениях, хотя такая возможность была, путь спуска с вершины.

Вершина СОАН
с реки Толта
Вершина СОАН
с реки Толта
Пик СОАН
с перевала 8 Марта

В силу такой не лучшей информированности капитана относительно маршрута, несмотря на кажущуюся видимость проведения подготовки – иные и этого не делают – подбирались и участники группы: не учитывалось то, что на сложном восхождении руководителю нужно находиться в первой связке, а не усиливать собой откровенно слабую по составу участников вторую. В результате наверх пошла вся команда, участники которой достаточно слабо представляли себе сложность предстоящего пути, положившись, вероятно, на знания начальника.

К сожалению, не дошли по адресу и настойчивые напоминания руководителя о необходимости отношения к Горе с уважением, они практически полностью потонули в благодушном настрое участников – это же "тройка А".

Одно за другим все пришло к общему знаменателю...

И лишь присущая капитану осторожность, да мудрость его многолетнего партнера по связке привели к тому, что у команды в нужный момент оказались с собой взятые "на всякий случай" снежная лопата, пятикратный, по сравнению с положенным, запас расходной веревки, газовая горелка, кастрюля и "резервный" полукилограммовый кусок сыра.

Маршрут
На третьем озере
при возвращении
из-под СОАНа
Возвращение
"несолоно хлебавши"

Выйти на маршрут удалось лишь со второй попытки. В первый день, уйдя из лагеря еще по темноте, при свете миллиардов звезд, под ясным небом, не предвещавшим ничего плохого, затратив около трех часов на "тропежку", группа уже под самой Горой была остановлена внезапно налетевшей непогодой: снег, метель, видимость – ноль, холодно. Несолоно хлебавши, повернули обратно, спустились в лагерь. Обидно, но бывает, хорошо еще, что это светопреставление началось вовремя, до того, как полезли. По такой погоде даже путь назад весьма трудоемок и небезопасен, подтверждением чему является памятник под южной стеной вершины, поставленный альпинистам, погибшим от переохлаждения в снежном буране, внезапно налетевшем в июле месяце. Для этого "угла" вообще характерна возможность быстрого ухудшения погоды.

На следующий день пошли вновь. Было ясно и морозно. Вчерашнюю тропу завалило снегом и дорогу приходилось прокладывать заново. Несмотря на это, до Горы дошли достаточно быстро и, наконец, смогли посмотреть на выбранный нами маршрут "вживую", не на фотографии.

Вершина СОАН.
Снято от 3-го озера
Вершина СОАН.
Маршрут подъема
по юго-восточному
гребню

Как описать чувства, которые охватывают восходителя при виде красивого и сложного пути к вершине? Да и каковы критерии этой красоты? Но увиденное нами не только беспредельно восхищало, но и одновременно заставляло задуматься. Уходящий прямо в небо маршрут смотрелся величественно прекрасно, но вместе с тем внушал серьезные опасения: гребней такой большой крутизны никто из группы еще не видел, и, естественно, не ходил. Заставлял обратить на себя внимание значительный перепад высот, говоривший знающему глазу о большой протяженности маршрута, а значит, и длительности восхождения.

Первые же метры по гребню убедили в том, что "тройка" – далеко не рядовая. Работать пришлось "по полной". Хотя высоту набирали достаточно быстро, вид соседних вершин в редких просветах облаков, говорил о том, что до конечной точки подъема еще, ох, как далеко! Где же можно двигаться одновременно, как сказано в описании, да что там одновременно, мы и попеременно согласны! Однако практически весь день были вынуждены подниматься, используя лишь перильную технику. К неприятностям добавлялось еще и то, что группа двигалась вперед далеко не блестяще. В наших действиях наблюдалась некая скованность, натужность, все делалось как-то не так, без удовольствия – не было присущего хорошему восхождению упоения его процессом, не было понимания между участниками и Горой. Гора, конечно, нам не мешала, но Она и не помогала.

"Ещё немного,
ещё чуть-чуть..."
Выход на
предвершину
Дмитрий Бахарев
проходит последнюю
плиту маршрута
по ЮВ гребню
на СОАН

Сложность отдельных участков вынуждала бессменно идущего первым Диму проходить их с использованием искусственных точек опоры. Это на тройке! Становилось уже не до шуток, время терялось катастрофически. Далеко за полдень облака, наконец, рассеялись, и хотя собственно вершины видно не было, стало очевидным, что наверх еще лезть и лезть: слишком большой на маршруте перепад высот. Продолжаем подъем со всей возможной для нашей квалификации скоростью, однако существенно ее увеличить не удалось – мы шли так, как умели, а выше головы, как известно, не прыгнешь.

У тура на вершине, на отметке 2 951 метр, все участники собрались лишь к шести часам вечера. Это было очень поздно, но возможность засветло спуститься на "землю", то есть туда, где можно идти ногами, без веревок и страховки, такая возможность еще была. Быстро поменяли записку, два фотоснимка окружающих красот и вниз, скорее вниз, времени совсем нет.

Гора Башня.
Снято с вершины
горы СОАН

Теперь, главное – не промазать. Классический спуск с СОАНа несложен: одна веревка спортивного, а дальше ногами по осыпному кулуару. Нужно только его точно найти, иначе можно на всю ночь застрять посреди западной стены на бесконечных дюльферах. Хотя в трех имевшихся в наличии описаниях выход к нужному спусковому кулуару описывался по-разному, мы на этот счет особо не беспокоились, так как шедший вместе с нами Дима на этой Горе пять лет назад был, следовательно, спусковой кулуар знал. Он его группе и указал. Руководитель сопоставил приметы, имевшиеся в описаниях с тем, что увидел, а сверху много не увидишь, нашел сходства, а при желании их можно найти сколько угодно, и уверенно занялся организацией спуска с вершины.

Спуск

Первая веревка. Товарищи уходят один за другим. Томительно тянется время. Наконец, крик: "Свободно!". Ухожу последний по сдвоенной. Спустился, станция, сдергиваем: пошла-пошла-пошла, ну, давай, миленькая – упала, уф! Какое счастье – нигде не застряла. Дальше по описанию ногами. Нет?! А, говорят, что можно, конечно, и пешком, но крутовато, поэтому безопаснее идти по перилам. Ладно, налаживаю спусковую систему и прохожу вторую веревку, сдергиваем. Все в порядке? Нет, вниз опять уходит нитка отечественной динамики.

Западная стена
вершины СОАН.
Путь спуска группы.
Снято с вершины
Динозавр

Где-то я это видел, точно: на Центральном Тянь-Шане, шесть лет назад. Тогда тоже было "две веревки до ледника, а там пешком...". Спускались всю ночь, повесили семьсот метров перил.

Неужели ошиблись?! Третья веревка. Начинаю экономить расходник – осталось мало, а сколько еще понадобится, если мы действительно не там, где нужно, – неизвестно. Темнеет, второпях разбираю станцию. Завязав петлю покороче, спускаюсь, перекрестившись, на одном крюке. Внизу. Дергаем. Собираем веревки – вроде бы можно идти пешком. Здорово! Идем, но что-то сильно круто. В кулуаре плиты, на них свежий снег, как бы не сошло чего. Стемнело полностью. Фонари, как обычно, начинают ломаться, и на пятерых остается только два. Но ничего, прорвемся. Что же так круто?! Кошки противно скребут о скалы, не держат, уверенности нет. Возможность самозадержания при срыве сомнительна. Страшно. Обходим сбросы, темно, опять бараньи лбы. Срывается Слава. Повезло: пролетает два метра и останавливается. Напряжение возрастает до предела. Начинаю дергаться. Решаем, что без страховки дальше двигаться нельзя. Кулуар, все-таки, по-видимому, не наш. Ошиблись! Черт! Вверх возвращаться уже поздно. Высоко, да и лезть по темноте на подъем не самый простой вариант.

Юго-западный гребень

Опять разматываем веревки, начинаем вешать перила. Некуда бить крючья, к тому же их запас, оказывается, иссякает. Кончился расходник. Чтобы не резать на петли "основу", начинаем снимать с себя блокировки. Еще две веревки. Спускаюсь первым. О, счастье – выполаживается, неужели все: ногами? Отстегиваюсь от перил, аккуратно иду вперед. Склон пологий, но страшно: ничего не видно, лежащий на плитах снег может поехать и сбросить неизвестно куда. Двигаюсь осторожно, но дойти до конца склона без страховки не рискую, так как не вижу, скорее, чувствую – сброс. Возвращаюсь. Здесь уже почти все собрались. Долго не можем забить крючья – ничего не видно. Наконец: "Страховка готова!" Принимаем сверху Женю, выпускаем вперед Диму. Уходит. Внизу действительно сброс, сколько – не видно. Напротив нас через дымку и темноту просматривается южный гребень вершины Иркутск, судя по нему, до земли еще метров триста. Это много.

Димка пытается наладить следующую станцию, но в кромешной тьме не может найти ничего подходящего для организации надежной страховки. Кричу вниз, что может хватит, имея в виду, что пора останавливаться, пока ничего не случилось: хождение по ночам до добра не доводит. Через некоторое время в ответ из темноты доносится: "Что, холодную!?". Подтверждаю свое решение, и до меня именно со словами Димы "холодную" доходит смысл того, что произошло: мы схватили х о л о д н у ю.

"Ночёвка"

Начинаем организовывать бивак. Не все так плохо: у нас есть лопата, горелка и чуть-чуть еды. А есть хочется страшно. Устали очень сильно.

Выбираем сугроб побольше и начинаем копать прямо в склоне яму. Ветер противно бьет колючим снегом в лицо. Далеко углубиться не удается, так как менее чем через метр упираемся в скалы. Но и то, что есть, уже неплохо. Если бы был кусок полиэтилена, можно было бы устроиться значительно лучше, но его нет, поэтому "ночевать" будем под открытым небом. Закончив снегоройные работы, переодеваемся: давно уже одетые пуховки надеваем под штормовые капроновые куртки – так теплее. Затем с трудом снимаем обледеневшие кошки, делим на всех скудные запасы еды, запиваем их натопленной из снега горячей водой (заварки нет) и "ложимся спать". Ложимся спать – это, значит, залезаем в тесную снежную яму, садимся на предварительно расстеленные бухты веревки, суем ноги в ботинках в рюкзаки, плотно прижимаемся спиной друг к другу и впадаем в забытье. Смотрю на время – час ночи. Светает в восемь – пережидать придется долго...

Через час очнулся от того, что не чувствую ног. Нужно вставать. Вылезаю из ямы на склон, утрамбовываю площадку, втыкаю ледоруб и, придерживаясь за него, начинаю делать отмашку. К моему удивлению, почти одновременно со мной, вылезают и остальные, начинают заниматься тем же самым. Отмашку делаю честно, по сто пятьдесят-двести взмахов, через не могу. Это сейчас единственная возможность уберечь конечности от отморожения. Пока машешь одной ногой, замерзает другая. Опять все по-новой. Наконец, согрелся. Почти одновременно усаживаемся обратно. До чего же неудобно! Забываемся.

Очнулся вновь, смотрю на часы, прошло всего сорок минут, как томительно все-таки тянется время. Опять вылезаем, опять отмашка. Двадцать минут, вроде согрелся. Возвращаемся в яму. Через некоторое время цикл повторяется: "спим", встаем, машем, "спим". Так каждый час. Сил уже нет никаких.

Около шести утра, в очередной раз размахивая ногами, чувствую, что не помогает – не согреваюсь! Как позже выяснилось, подобные ощущения были и у других. При таких обстоятельствах можно и переохлаждение получить, проще говоря, замерзнуть. На одной воле продолжаю двигаться, но согреться не удается. Сознание заполняет страх. Проходит еще час. Оценивая время, рассчитываю, что до рассвета должен дотянуть без обморожений. Тем не менее, чувство холода внутри собственного тела расслабиться не дает. Опять садимся, но уже никто не спит.

Наконец, рассвет. Короткие сборы: одеваем кошки, навешиваем на обвязки железо, пристегиваемся к веревкам. Руки мерзнут, каждое полезное действие завершается продолжительной отмашкой. Все медленно. Пьем по глотку чуть теплой воды, чтобы согреться изнутри, и возобновляем спуск.

Веревка, станция, остался последний крюк. Еще веревка – Дима кричит: "Земля!" В это счастье просто не верится. Ухожу последний, станция на соплях. Одно неверное движение и вылетит. Оставлять для этой работы кого-либо, кроме себя, просто не имею права. Медленно, осторожно, нежно спускаюсь. Выщелкиваюсь из веревок, отхожу в сторону, чтобы не задело камнями, которые могут быть сброшены при их сдергивании. Теперь мужики без меня все сделают, а я уже рук не чую. Опять отмашка. От боли, вызванной отогреванием, слезы выступают на глазах. Снимаем кошки и вниз по осыпи, ногами. Все, сил нет.

Выхожу на ровную площадку, сажусь на рюкзак, жду остальных. Подходят, снимаем железо, смотрим на наш спуск и уходим.

Теперь нам нужно спуститься из висячего цирка, где мы находимся, в долину, на тропу, преодолев приличный перепад высот по беспорядочному нагромождению огромных размеров камней. Иду первый. Состояние – близкое к отупению. Опять приходится тропить. О, какие чемоданы! Как же по ним спускаться. Елки-палки, когда все это кончится!? Наконец, выходим на тропу. Каждый идет сам по себе, растягиваемся. На озере сталкиваемся с вышедшей нам навстречу группой. Нас поят горячим чаем, кормят бутербродами. Здорово! Насколько мало человеку нужно для счастья!

Бредем дальше. Вот и лагерь, наши палатки. Снимаем рюкзаки, ботинки, внимательно осматриваем ноги: не поморозились ли? Но нет, все обошлось, ура!

У всех появилась законно
Одна из бессмертных идей:
Граненых стаканов касанье –
Как славно, друзья, уцелеть!
Оставил СОАН на прощанье
Лишь вмятину в нашей душе.**


Выпиваем, едим, валимся спать. Все закончилось.

Вечером, сидя у костра, слушаем от "бывалых" истории о том, какая мы по счету группа, заблудившаяся на спуске с СОАНа. Обидно! Но Дима уверяет, что сам он спускался тогда, летом, пять лет назад, именно там, где мы шли. Не знаю. Верить в то, что мой друг так грубо ошибся не хочется, хотя позже, уже в городе, при анализе фотографий это станет очевидным. К тому же, сам по себе этот факт ни в коей мере не снимает ответственности за холодную с руководителя. Сейчас же, всматриваясь в ночи в лица друзей, освещенные отблесками костра, думаю о том, что это восхождение, этот спуск, эта ночевка, эта Гора всем нам, несомненно, запомнится. Пройденный нами маршрут в том его состоянии, какое мы застали, был явно сложнее "тройки", на которую мы шли, "тройки", к которой мы так легкомысленно отнеслись, которую. по сути, недооценили. Хочется верить в то, что все происшедшее научит нас, в конце концов, учиться не на своих, а на чужих ошибках. Хочется верить, что все это навсегда останется в памяти уроком о том, чем может закончиться недооценка Вершины.

Но звезды светят все ярче, и народ начинает расходиться по палаткам. Вслед за ними, уточнив планы на завтра, ложимся спать и мы. Завтра опять наверх!..

Все участники
восхождения на
берегу Байкала***
14.12.2001 – 27.09.2002, 25.10.2007

Обсудить на форуме ...»»


© И.Т.Г. (редакция от 25.10.2007г.)
© В.С. Иванец (21 мая 2003 года рассказ в редакции от 27.09.2002г.
подарен автором – Ильдаром Г – другу Вячеславу Иванцу,
участнику описанного восхождения, на его день рождения)
© Е.В. Тарасов, фото.


* Данный рассказ создавался в расчете на читателя, с основами горовосхождений близко не знакомого. В силу этого текст насыщен расшифровками, в общем-то, известных понятий. Людей знающих просим на эти многочисленные отступления не обращать внимания. У читателей же, имеющих об альпинизме весьма слабое представление, просим прощения за то, что определение большинства профессиональных терминов все-таки осталось за рамками повествования.
** Вольно перефразированные автором стихи Ю. Визбора "Мы вышли из зоны циклона..."
*** Все участники описанного восхождения на берегу Байкала (слева направо): Евгений Тарасов, Ильдар Г, Дмитрий Бахарев, Вячеслав Иванец, Павел Перетолчин. Слюдянка. 27.10.2001 года