в Иркутске 17:37, Мар. 28    

Река Зун-Мурин или "Чем хуже, тем лучше!"

Глава 2. "Заброска"

Глава 2. "Заброска"

На заранее оговоренном с бурятами месте около моста через реку Харагун поставили палатки, разожгли костер. Темнело. Макс пошел за водой. Чтобы дойти до речки, нужно было преодолеть 5 метров кустарника. Вернувшись с полными котелками Макс пожаловался на боль в голове. При свете фонариков среди волос Макса мы увидели большое немного окровавленное пятно с черной точкой посередине. Клещ (вот ведь какой кровожадный клещ оказался). Полухирургическая операция по его выемке с прикладыванием раскаленного ножа и выкручиванием монстра заняла добрых полчаса.

Клещ – биологическое оружие природы. Оно может жить в полулетаргическом состоянии без пищи и воды до 7 лет. Оно плодится как таракан и смертельно заразно. От клещевого энцефалита и болезни Лайма люди становятся инвалидами и иногда умирают. Зачем-то он есть в природе. Возможно для боевых действий против людей. Кроме Витька прививок никто из нас не ставил. Причем и Витёк сделал ее несколько лет назад и эффект должен был уже закончиться. У Ольги было две баночки с антиэнцефалитными таблетками, которые Макс сразу стал потреблять. Возможно, именно это спасло ему жизнь. Позже, продвигаясь по тропе, приходилось уворачиваться от веток, свисающих над дорогой. Задел ветку – поймал клеща. Весь прикол в том, чтобы не дать ему успеть в тебя впиться. Как-то Макс снял футболку и насчитал на ней 26 насекомых. Начался отсчет снятых клещей.

Утром приехали наши проводники. Подозрение вызвало отсутствие у них теплой одежды и еды. Все-таки предстояла ночевка в лесу. Но нас заверили, что все нормально, да и наших запасов хватало. Две лошадки были увиты нашей поклажей, и мы тронулись. Через Харагун нам нужно было перейти 7 раз. Дорога представляет собой бывшую тракторную дорогу вдоль телефонной линии. В принципе, джип по этой дороге может пройти.

Часа через 2-3 веселой прогулки дошли до третьего брода. Вышли на поляну с изъеденным временем зимовьем. Пока шли до зимовья в невысокой траве, чувствовали себя Сталкерами. Дом стоял посреди огромной поляны, на которой все кишило клещами. Здесь буряты нас кинули. Лошади оказались неподкованными. Да и управление ими оставляло желать лучшего. При переправах лошади повредили ноги об камни. Это было видно по кровавым подтекам. Наши вещи были быстро скинуты и начался торг. Стоимость дальнейшего сотрудничества была оценена ненамного меньше цены сбитого Боинга 777. Договорились, что завтра за нами приедут на других лошадях.

Решили засесть в доме. Закрыть окна, оставив только бойницы, выставить пулеметы и отстреливаться от клещей. Но и зимовье было заражено этим вирусом: прямо по полу, по деревяшкам! ползали клещи, напоминая всевозможные фильмы про царя скорпионов... Рекогносцировка показала, что держать оборону в доме – занятие сомнительное, местами плачевное и на планерке было решено встать на берегу. Короткими перебежками, прикрывая друг друга, мы, как опытные спецназовцы перенесли вещи на бережок. Прямо на камнях подвысохшего русла расставили палатки и стали ждать. Ждали до обеда следующего дня. Витек размышлял о пользе туристов, Макс все время говорил, клялся и божился, что со всем скарбом на своих плечах он никуда не пойдет. Но ведь Чем Хуже, Тем Лучше! Для Витька с Марком пути назад не было. Хотя, не забудь мы в машине водку, было бы еще хуже.


Пролог

Таперича детки, поговорим о снаряжении водников, или зачем Bask шьет рюкзаки по 120 литров. На 4-х человек у нас был катамаран 4-х местный – 1 человек на 1 место, хм, логично. 5 спас жилетов – 1.25 спас жилета на 1 человека, хм, нелогично. 6 весел – 1.5 весла на 1 человека, хм, гон какой то. Был 1 параплан – 0,25 параплана на 1 человека, хм-хм, зачем этот параплан сдался, никто так и не понял. Еще было много еды, полезных вещей (2 палатки, спальники, ковры, котлы и т.д.). В общем, за один раз мы все сразу не могли поднять. По оценкам эксперта – Макса (он был один эксперт, поэтому его слова сомнению не подвергаются) – веса было 140 кг, хм, многовато. Поделили просто – кто ты? Мальчик? – изволь положить в свой куль 40 кг. А ты кто? Девочка? – ничё не знаю, но рассуй по кармашкам и пакетам 20 кг. Решили, что начнем передвижение в пешем порядке, а как догонят конники – передадим эстафетную ношу более сильным.

Солнце жарило как потерпевшее. Вокруг что-то пело, шумело и пищало. Прекрасный день. За собственным хребтом 40 кг груза. В руках весла. Впереди 50 километров пути по пересеченной местности. Марку досталось два рюкзака. Один – "Картофелевоз" в котором была одна из гондол, второй – рюкзак от параплана. Картофелевоз свисал со спины, второй рюкзак на груди. С этого момента категория "менеджер среднего звена" начала трансформироваться во что-то иное.

Макс провел ликбез хождения с таким кулем – передвижение проходит в 2 такта:
  1. 20 минут уже не пешего хода, но еще не бега – максимальной скорости передвижения на конечностях, которые может выдержать путник с поклажей. В это время происходит просветление сознания, и ты начинаешь понимать, что главные враги менеджеров среднего звена – буряты, которых можно произвести в ранг смотрящих за грешниками в аду. В зависимости от твоего состояния они являются в одежде сатаны по одиночке, парами цыган-конокрадов или сворами чертят в ассортименте.
  2. Остановка. Снимаешь рюкзак. Садишься или ложишься пофиг куда. В это время исчезают все видения из ада, вот пролетел сатана – видимо, другую жертву нашел, вот пробежали чертята, а вот цыгане просто растворились в воздухе с легким хлопком и слабым выбросом серы. Начинают летать ангелки, обмахивая тебя крылышками, и ты понимаешь – ты в раю! Снимаешь с (из) себя и одежды клещей. В это время небольшой перекус сухофруктами и стакан воды внутрь.
Программа зациклена – как писали в бейсике – новая итерация, идите в п.1. Снова напяливаешь на себя вес. Помогаем друг другу встать, потому как самостоятельно такую операцию проделать тяжко. И еще 20 минут ходьбы, в которые более детально анализируешь ту нишу в своем сознании, которую заняли безызвестные буряты, завезшие нас сюда. Если бы я придумывал ад, то кое-какие наработки из жизни водников непременно бы туда включил. Жарко, больно, очень тяжело, задыхаешься, голод, хочешь пить, кругом ядовитые твари, броды со сбивающей с ног ледяной водой, и все это длится бесконечно долго. И спасения от этого никакого нет. На языке водников это называется "#бинг". Так прошли 9 часов вторых суток сплава, показавшихся вечностью. А ведь Макс не хотел идти. М-да... Слушайся Макса – дольше проживешь. И тут все поняли Витька, за что он таки гнобил туристов. Жесткий опыт дал новые понятия "менеджерам среднего звена" что таки пусть бы туристы лучше ямы копали – пользы поболе будет.

Начало следующего дня. Старт ранним утром. Только первые пару остановок рюкзаки кажутся привычным злом. Потом вчерашние мучения кажутся разминкой. У ньюба реально начинает меняться сознание (ехать крыша). Многие вещи очень упрощаются, а некоторые, наоборот, усложняются. Психологи говорят, чтобы избавить клиента от каких-то комплексов, простыми беседами не обойдешься. Необходимо, чтобы организм человека одновременно на телесном и сознательном уровне преодолевал ситуации и запоминал новые установки. Способ, лучший, чем #бинг, чтобы погрузиться в глубокую медитацию, надо еще поискать.

На подходе к перевалу Витёк нашел подкову и все посчитали этот знак добрым знамением, т.к., во-первых, подкова уже сама по себе ассоциирует лошадь, во-вторых, она является хорошим талисманом, а в-третьих, она по форме похожа на магнит. Соедините 3 составляющих потребительской ценности подковы и вы поймете, что лошади просто должны были на нас напасть сразу после того как Витёк нашел подкову. А если не напали, то это недоразумение и нападут за ближайшим поворотом тропы в борьбе за право понести рюкзак. Витёк даже положил ее в рюкзак (тяжелый) и больше мы с подковой не расставались.

Первый тревожный звонок прозвучал на одном из переходов, когда долго не было никакого ручейка. Когда воздух начал царапать глотку вышли к воде. Долго пили. Мы забирались все выше, поэтому начал появляться не растаявший снег. Часа в два по полудню тропа пошла наверх. По расстоянию она длилась как подъем от кунга до Мамая и еще немного. Уклон тот же. Тропа как пожарная лестница, где ухваты – корни деревьев. Поначалу ползти казалось даже легче, все-таки руками себе помогаешь. Но это только поначалу. Пару раз срывались вниз. Хорошо деревья мешали улететь далеко, а рюкзаки немного защищали от ушибов и ссадин. Как по такой тропе кони забираются?

Вышли из зоны леса. Уклон стал поменьше. И здесь поняли свою стратегическую ошибку. Ни у кого не было ни бутылки, ни фляжки, никакой другой закручивающейся тары. Исток реки Харагун остался далеко внизу. Холм пологий, снега нет. Чтобы хоть как-то восстанавливать потери воды, стали есть ревень. В нем кислота, похожая на воду. Через пару часов вкус ревеня стал вызывать позывы рвоты. Становилось все хуже, а лучше не было. Но Витек нашел воду! Какая-то добрая лошадь наступила на кусочек глины и в этом копытном следе около скалы из под земли стала выходить вода. Глубина водоема – около сантиметра, диаметром со стакан. Напились все вчетвером, даже не замутив дно. Вытягивали губы трубочкой и пили. Пока губы и глотка не переставали что-либо чувствовать от холода ("не пей из копытца – козленочком станешь" – вранье!). До высоты 2200 оставалось совсем немного.

Потом позже стало ясно, что произошло на самом деле. На тот момент мы просто потеряли Макса. Сначала он шел и его рвало. Это заставило его снять рюкзак. Потом у Макса началась лихорадка. Трясло как осиновый лист и говорить нормально не мог – зуб на зуб не попадал. Это заставило его остановиться. Потом Максу стало очень-очень холодно. Мы собрали все кариматы и укрыли Макса спальниками. Первая и единственная мысль – переел ревеня. Спиртного Макс не потребляет, вот и не выдержал нетренированный желудок. Правда же заключалась в том, что укусивший Макса в самом начале сплава клещ всадил 400 единиц самого сложного менингиального энцефалита 3-ей степени. Был третий день – обычно первый приступ болезни. Причем 400 единиц – передоз. Хватит, чтоб убить индийского слона среднего размера.

Мы на перевале. Он представляет из себя огромную плоскотину длинной километра 3, и шириной километров пять – такое плоскогорье (плоские-плоские, горы-горы) до вершины рукой подать. Солнце село, вокруг темнеет. Не ели больше 10 часов. До зоны леса как до Млечного пути. Кажется даже, что поближе, так как этот самый путь хотя бы видно. Вокруг каменная пустыня. Воды нет, дров нет в радиусе нескольких километров. Впереди еще половина пути, умирающий Макс, кули. Тупик и безысходность. В этот момент мы отказались от нашего девиза. Захотелось, чтобы хуже не было.

Бывают моменты, когда, что называется, везет по крупному. Благодаря Витьку. В стороне от тропы он нашел лужу как раз на глубину котелка. Также под каменной плитой рядом с водой Витёк нашел старые трухлявые дровишки. Одному богу известно, чья добрая душа их там оставила. Витёк сделал один из своих самых замечательных таганов и заставил дрова гореть. Макса немного отпустило, он даже поел. Мы снова были on-line!


Пролог

Как и во всех серьезных мероприятиях при установке лагеря у каждого был четко описанный бизнес-процесс, который он выполнял с завидным упорством и виртуозностью мага- профессионала. Витёк – изготавливал завораживающие взгляд таганы различных конструкций – от стандартных эскимосских и бурятских до ультрамодных и максиэкстремальных. Марк доставал бересту. В одном месте на сплаве в конце тяжелого дня около стоянки не было берез, а вследствие дождя ничего самовоспламеняющегося вокруг не было. На противоположном берегу реки на середине горы (высота метров 200) росла единственная береза. Пока все были заняты установкой лагеря Марк вброд перешел уже мощный поток (как не смыло течение, знает только он), залез на гору и добыл (именно добыл) бересты. Макс разводил самые безумные костры, по сравнению с которыми эти "пионерские" костры в пионерлагерях – так... костерки... Около этих пожарищ (по другому и не назовешь) вещи сохли в считанные минуты. Ольга, ах Ольга, она готовила самую желанную еду. Подрастающее поколение водников (Марк и Витёк) даже не предполагали, что можно столько много есть. А Витёк не догадывался, что гречка бывает столь вкусной (у него врожденная аллергия к данному виду гастрономического изыска). К концу похода (судя по позе и выражению лица потреблявшего гречку Витька) можно было предположить, что попытайся выхватить миску у него из рук и тут же получишь смертный приговор без суда и следствия.

Утро. Перевал. У мужской части пешего перехода "поселок Жемчуг – река Зун-Мурино" опухшие от ревеня языки, Макса трясет не понятно от чего (говорит, что холодно). Настроение потухшее. И Ольга сказала пространственную речь: "О, буряты..." Это фраза была неожиданной и неправдоподобной. Мальчики сидели спиной к подъему, и ничего не видели. Первая мысль – с Ольгой что-то случилось. Но не беспокойся, почтенный читатель, с ней ничего не случилось. Как в сказке к нам из утренней дымки действительно приближалась группа конно-людей или людо-конников, т.е. самых желанных людей в нашем заходе. Пообщавшись, мы договорились встретиться с ними в ущелье реки Большой Уругудей. Там есть охотничье зимовье, откуда они нас потом забросят к месту начала водной части. Но до зимовья еще надо было дойти! Шли весь день.

Марк из опасения за позвоночник занялся даблбингом. Сначала переносится один рюкзак, затем возврат к месту старта и переносится второй рюкзак. Несмотря на то, что пришлось покрывать в три раза большее расстояние, такая тактика ненамного замедлила движение. Шли под гору, отдыхать можно было меньше, а скорость движения с меньшим грузом возросла. Тропы терялись в кустарнике, и по факту каждый шел своей тропой, то находясь, то теряясь. В один момент Витёк неосторожно перенес центр тяжести слишком далеко вперед, и его понесло. Это под горку, да с таким кулем. Он все наклонялся вперед, а ноги пытались подбежать под центр тяжести, и ускоряли, ускоряли, ускоряли... Вот почему и придумали лыжи. Без них процесс торможения неприемлем. И наконец, когда ноги перестали догонять тело... Падение было знатным... Не все бомбардировщики так падают.

Несмотря ни на что, мы дошли до зимовья. На остатках силы воли.

Когда спустились в долину ручья Казарменный, вдоль которого все время шли, то вступили на лед – долина шириной метров 500 вся была закрыта тающим льдом. Хм... на сплав собрались – самое время... Устье ручья очень понравилось. Лед активно таял и сплошной ледяной панцирь, покрывавший русло, был рассечен промоиной посередине. Во льду образовалась трещина глубиной 2-3 метра, в которой струилась растаявшая вода. Мы спустились в эту трещину и приняли настоящий душ из талой воды, которая текла с ледяных стен. Типа помылись. За чашкой вечерней гречки Макса начало парить – сможет ли одна лошадь тащить 120 кг. Экспертов по верховой езде среди нас не было и все доводы были голословны. Макс говорил – вон мы, 4 человека с трудом это тащим, а одной лошадке будет не под силу вообще. Марк с Витьком не хотели тащить ни грамма больше своего собственного веса и им, во что бы то ни стало, надо было переубедить Макса, что лошадь – весьма сильное животное, созданное богом во имя перетаскивания поклажи. Спор все нарастал, обстановка накалялась. Наступление на позицию Макса происходило по всевозможным направлениям. Выпад – слово вьючное по отношению к лошади означает, что на нее можно "навьючить" все что угодно. Парирование – является ли лошадь вьючным животным? По общему голосованию решили, что лошадь все-таки вьючное животное! (1 против, 1 воздержался и 2 за). Кажется, что защита уже разбита, но нет, уворот – попытка пересмотра прагматики и семантики слова "вьючное". И так бы шло бы до бесконечности, пока Марк не сказал окрыленные позже слова: "Макс, ну чё ты паришься? У лошади голова большая, вот пусть у нее она и болит!". Прения были прекращены и в третьем чтении приняли за аксиому, что лошадь – большое и сильное животное.

Полночи с местных сопок слышались выстрелы. Ощущение, как будто стреляли около уха. Наши новые проводники охотились.

Опасения Макса, что лошади все не вывезут, оказались необоснованны. 120 кило поверх одного животного – нормальный вес. Оставшийся десяток километров пролетели как на крыльях. Стойкие путники налегке просто летели. Их тренированные мышцы на подъеме отдыхали. Во время подъема на вторую сопку в 1700 м. Марк лошадей даже обогнал. Мы подходили к истоку реки Зун-Мурин.


<<< предыдущая главаначалоcледующая глава >>>