в Иркутске 20:55, Мар. 29    

Поход на Хамар-Дабан 2003

Дни с Первого по Третий

Безвременье

Последняя ночь долгого пути через пол страны, далеко на восток, в те края, где восходит солнце. Здесь это уже не ночь, а утро, и сонный Иркутский вокзал окрашивается в нежно-оранжевые тона восходящего солнца.

...

Пишу тяжело, в слова укладывается буквально по паре строчек в день. И, конечно, не потому, что сказать нечего – наоборот, не знаешь с чего приступить, то ли написать вступление, именно Вступление, то ли наоборот, сначала рассказать о всех наших днях по порядку... Необычный поход был, как я теперь понимаю. Вот и о Байкале, как об этом походе, не знаешь с какого краю приступить к повествованию, машешь руками, пытаясь выразить отпечатавшееся в душе ощущение чего-то большого, самодостаточного и важного – или голубого и прозрачного? – или каменно-резного и покрытого мхом? – или застывшего отражающим небо зеркалом? Живая, целостная картина ускользает, прячась за фотоснимками вросших память деталей. Видимо, и впрямь не увезти ее домой, потому как дом ее остался там, и она без него не существует.


30 июля 2003 года, день Первый

Поезд наконец-то едет вдоль южного побережья Байкала, мы прилипаем к стеклам, укладываем наконец рюкзаки. Вот и легендарная для меня Слюдянка, о которой я столько слышал. "Садишься на поезд, два с половиной дня, – и ты уже в Слюдянке, а там уже горы под боком. Что мне нравится в Саянах – так это то, что там воздух совсем необычный", – говорил мне отец. Дальше ехать до Выдрино еще около часа. Рюкзаки уже собраны, и ждут момента, чтобы прыгнуть на спины. Они тоже соскучились по путешествиям.

Такое ощущение, что поезд едет по туристическому заповеднику. Под рельсами проносятся туристические места – вот такая-то речка, вот Хара-Мурин. Про каждый распадок можно услышать рассказов не на один вечер.

Вагоны медленно тормозят на станции Выдрино, сквозь стекло вижу знакомую полосатую толстовку – это нас ждет Аня, которую час назад здесь высадил другой поезд. Наше пристанище на протяжении двух с половиной суток стуча колесами уезжает дальше на восток, к другим аням и выдринам.

Радостная встреча друзей, и знакомство группы, которая теперь уже собралась целиком. Люди присматриваются к тем, с кем им предстоит делить все на протяжении двух недель. Или наоборот, не делить, а как раз объединять.

Стоим около станционного домика, душа полна ощущением похода, который вот-вот начнется чьим-нибудь "ну что, пошли что ли?". Проходящий мимо мужик-обходчик улыбается: "А комары вас уже там ждут". Это не дежурная улыбка, как в Европе, – он действительно рад и горд за своих комаров.

Взвешиваем рюкзаки, уравниваем немного вес. Сначала нам надо найти улицу Советская дом 1, и оставить там лишний груз: у одного меня пакет с книжками, журналами и прочим, килограммов на 5, и еще палатка екатеринбургская на столько же. Дорога от станции к деревне идет в сторону Байкала среди небольшого пролеска.

Байкала пока не видно, гор тоже. Висят низкие тучи, и затянуто все туманом, но дождя пока нет. Настроение, в отличие от погоды, горячее.

На Советской,1 нет того мужика, которого мы ищем, но бабуська указывает другой адрес, Спортивная,14. Там договариваемся с хозяином и оставляем у него в сарае все лишние вещи. Дальше путь ведет на рынок, там закупаемся недостающим продовольствием. Ловим стоящий тут же маленький японский грузовичок, и водитель соглашается подвезти нас к началу тропы всего за 150 р. Лежим в кузове на рюкзаках, поедаем подаренную водителем клубнику, Андрей в кабине с водителем ориентируется по ГПСу. Останавливаемся прямо у нужного ответвления, так называемая "точка max1". Здесь дорога подходит довольно близко к берегу, решаем сходить познакомиться с Байкалом. Первые впечатления от Байкала, все впечатляются.

Погода, конечно, не особо располагает к тому, но не залезть сразу в воду этого священного моря – это оскорбление. Удивляюсь, что вода не такая уж и холодная, в слухах она была холоднее. Зато прозрачная именно так, как должно быть. И дно не обрывается сразу вниз, а идет плавно-плавно, так что до глубины идти надо далеко от берега. Из серых туч начинает морозить мелкий дождик, и хотя ветра нет совсем, вода покрывается легкой рябью. Мы еще немного плаваем, и вылезаем на берег. Ах, как хорошо быть тремя голыми путешественниками, которые только что искупались, и уже со всей дури бегут по мокрому песку берега Байкала, отогреваясь после купания!

Разжигаем на берегу Байкала костер из плавника, который здесь в изобилии, и готовим ужин под дождичком, который легко, но неотвратимо утвердился здесь. Привыкаем к Байкалу, осматриваемся по сторонам. Оказывается, берег вполне человеконасыщен – слева кто-то ходит вдалеке по берегу, справа так же вдалеке кто-то так и не вылез из воды, пока мы там были. Уходим обратно к дороге, на половине пути вспоминаю, что забыл топор на берегу, без рюкзака бегом возвращаюсь к почти потухшему костру.

Дождевики, сшитые Андрюхой наконец-то начинают использоваться по своему назначению, а не для пугания доброго люда на станциях. Фигура Змея в накидке с большим горбом рюкзака под накидкой на спине, посреди мокрого леса выглядит гораздо сообразнее фигуры того же Змея в том же дождевике, но без рюкзака, зато на жаркой станции под солнцем, громко объявляющего на всю платформу: "А кому рыбки, кому рыбки, пива кому, подходи! Псики-псики! Кому нравятся псики!".

Все учатся надевать накидки. Сложный технический вопрос – что сначала надевать, рюкзак или накидку? Запутаться проще простого.

Уходим с дороги в сторону гор. Навстречу идут люди с ведрами черники, настроение боевое, несмотря на дождь. Дорога уходит вверх от ручья, потом выравнивается и превращается в тропу. Пара бродов через ручей приводят к тому, что ноги мокрые у всех, кроме Вали.

Радости высоких технологий. Наш каждый шаг фиксируется и запоминается ГПСом. Андрюха гордо его несет перед собой как флаг, все бегают вокруг него и заглядывают ему через плечо. "А не промокнет?", "А спутники не потеряет?". Пытаемся что-нибудь придумать, чтобы спасти водозащитный ГПС от воды, на всякий случай, – мало ли? В голову кому-то приходит, что для этой цели можно затолкать ГПС в что-нибудь резиновое и хорошо растягивающееся. Пытаемся пристать к Кате, чтобы она нам выдала это нечто резиновое, она отказывается, говорит, в походе еще пригодится. Еще думаем, что с пупырышками было бы еще лучше – в руке бы тогда ГПС удобнее держать.

Доходим до точки "max3", выясняется, что это не граница леса, а просто вагон от Урала. Вокруг мусор и все атрибуты долгой и не особо экологичной стоянки. Дождь не прекращается, но стоять здесь нет никакого желания, решаем идти дальше.

Мокрые склоны, лес постепенно заканчивается, под ногами высокая трава. Переходим в очередной раз ручей Большой Мамай, и встаем на ночевку. Все мокрые и замерзшие. Растягиваем костровый тент, разводим костер. Палатки стоят на каких-то буграх, а мы переодеваемся в сухое и подсушиваем у костра под тентом ходовые вещи. Первый день в горах заканчивается темным пасмурным небом, и обе наших палатки-близняшки засыпают под дождем, который размеренно, никуда не торопясь, идет наше общее завтра.


31 июля 2003 года, день Второй

Незаметно подкрался второй день. Дождик все так же шелестит по палатке, хотя сквозь сон я помню, что ночью он несколько раз ненадолго затихал. Спим до 11 часов, отдыхаем, акклиматизируемся к походу. Вылезаю из палатки, одеваю мокрую ходовую одежду. После сухого теплого спальника она вроде как должна казаться кошмаром, но вопреки своим собственным опасениям, особых отрицательных эмоций не испытываю. Мокро? Ну да, мокро. Холодно? Да, прохладно. Под тентом горит костер, и у него можно и согреться, и подсушить на себе одежду.

После позднего завтрака решаем все-таки не сидеть здесь на одном месте, а идти вперед, хоть и просвета в погоде не видно. Трава высокая, и напоенная до предела водой, и снизу ее на тебя падает даже побольше, чем сверху. Накидки спасают очень во многом. Пусть даже швы слегка протекают, но накидка, облекающая тебя вместе с рюкзаком, согревает именно за счет того, что под ней ты вместе с рюкзаком греешься сам. Плечи, грудь, спина – все это под накидкой остается сухим, не продувается ветром, и поэтому в дождь можно совершенно спокойной идти. Еще более важно то, что вода с травы, через которую ты идешь, тоже не попадает на тебя, а стекает по накидке. Ноги, конечно, насквозь мокрые, но, к этому лучше относиться по-философски.

Надо перейти ручей Большой Мамай. Вчера мы через него перебегали не останавливаясь, сегодня же – это ревущий поток, так что с одного берега приходится кричать, чтобы тебя услышали на другом. Озадаченные, мы смотрим на это чудо природы, которого у нас не бывает. Опыта форсирования водных преград у нас нету, поэтому страшно.

Пытаемся найти место получше, проходим чуть выше по течению. Вот камень раздваивает поток. Два Андрея – Безруков и Гладков переходят ручей, держась обеими руками друг за друга. Пытаются кричать что-то с того берега, который от нас всего в 10 метрах – а ничего не слышно.

Распределяю всех оставшихся по парам, пускаю Рыбникова Андрея с Аней. Переходят, держась только одной рукой. Нехорошо. Оставшись вчетвером, решаем переходить цепочкой. Иду первый, и уже после нескольких шагов понимаю – у страха глаза велики. Да, вода шумит, и несется, но ее всего по колено, и можно легко и безопасно переходить даже одному, если в руках есть палка. Трехногие монстры могут переходить без палки.

Находим старую тропу, она забирает все выше и выше, шумящий ручей остается внизу. Проходим раздвоение Большого Мамая. Вокруг все так же дождь и молочные тучи. Тропа идет вверх, наша дорога в облачное небо.

Вдруг сквозь тучи проступает что-то темное. Это скалы. Иногда туман и облака чуть расступаются, и тогда сквозь проносящиеся клочья ваты видно, как с них падают небольшими водопадами несколько ручейков. Иногда облака расступаются еще больше, и тогда видно горы и скалы, которые со всех сторон окружают некое подобие цирка, где среди елок мы встаем на стоянку, пройдя всего часа 4. В любом случае в таких условиях, всегда лучше идти, чем стоять – расслабляться, раскисать не стоит. Мы не ждем хорошей погоды, мы подстраиваемся под то, что есть.

Все по привычной уже колее – сваливаешь рюкзак куда-нибудь, где поменьше воды, одеваешь какую-нибудь дополнительную одежду, чтобы сразу не задрогнуть, но все равно замерзаешь. Костровой тент – наше спасение. На мне все одето, кроме ночной одежды, и все мокрое. Разводим костер побольше, и сушу одежду прямо на себе, испаряюсь. Когда-нибудь испарюсь окончательно и выпаду где-нибудь дождем в горной тайге. Проросту молодыми побегами кедра. Карма. Вечное колесо превращений. Даже не знаю, стремиться ли стать лучше, чтобы опять родиться человеком? Разве не лучше всю свою долгую жизнь стоять здесь, ловить мохнатыми лапами ветер, и вглядываться через туман в ручьи, падающие со скал? Всякая судьба имеет свое очарование.

Большой костер горит ярко, одежда уже вся сухая, настроение радостное. А когда одеваешь сухие шерстяные носки, и влазишь в сухие же резиновые сапоги – душа поет, и дождь, не прекращающийся вторые сутки, воспринимается как сообразная декорация этих мест. Может, положено ему тут идти?

Ухожу спать в палатку, а у костра люди все еще спорят о сахаре и соли, и поют песни. Пожалуй, впервые осознаю, что я не выживаю в эту плохую погоду, и не испытываю свое терпение, которое вскоре собирается кончиться, а вполне гармонично существую здесь и сейчас. Утром я опять одену ходовую одежду и ботинки, все опять сразу же промокнет, но вечером я опять все высушу. Или, как начали мы говорить здесь, в этих местах, "Не высушу – так выжму". И так может продолжаться сколько угодно долго.

Дрова – они хоть и мокрые, а все равно дрова.


Безвременье

Привез я с Байкала домой кедровую шишку. Сразу есть не стал, подумал – вот настанет время вспоминать поход – достану ее, и вспомню аромат Байкальких лесов. Время все не наставало и не наставало. Сегодня достал наконец ее из холодильника.

Она уже не пахнет ни Байкалом, ни кедрами, и смола высохла. У меня осталось только воспоминание об этом запахе. Но и это, наверное, немало?


1 августа 2003 года, день Третий

Первое августовское утро встречает наc тем же самым дождем, что мы проводили в предыдущий день. Встаем в 9 утра. Уже привычно переодеваюсь в ходовую одежду, которая, впрочем, сейчас непривычно сухая. Вылезаю из палатки и бегу к костру под тент. Там кипит жизнь, бурлит вода в котелке, народ собирает рюкзаки. Под углом тента стоит емкость, чтобы не пришлось бегать за водой. Поднявшийся ветер щедро виляет потоком воды, стекающим с тента, но емкость все равно полная. Завтракаем перловой кашей с изюмом, сворачиваемся и выходим в дождь.

Проходим мимо водопадов, лезем на перевал. ГПС показывает, что проходим точку "max4". Больше точек в ГПСе нету, отправляемся в свободное плавание. Перевал весь сплошь в воде: лужи стоят, лужи текут в разные стороны. Уходим как ежики в тумане в сторону распадка горы Поляна.

Кругом сплошное молоко, "видимость меньше нуля" – это, видимо, как раз про такие случаи. Под ногами невысокая травка, и идти очень комфортно, если привыкнуть, что ноги мокрые – а к этому все уже привыкли.

Навстречу несутся мощные ручьи, промывшие себе глубокие, чуть ли не до метра, канавы. Легко перешагиваем, или перепрыгиваем через них. Удивляюсь, какая чистая вода. У нас на Урале привыкли к тому, что если ручей, разбухший от дождевой воды, то она обязательно коричневая, или в лучшем случае – мутная. Здесь же в этих канавах несется прозрачнейшая вода. Если такая вода только и стекает в Байкал, то неудивительно, что он такой прозрачный.

Переходим на длинный крутой подъем по траве с небольшим количеством нового знакомого – кедрового стланика. На руке болтается ГПС. В какой-то момент меня что-то будто толкает изнутри – переключаю его на высотомер. 1580 метров – выше я до этого не поднимался. Половина души ощущает неважность каких-то метров, высот. Другая половина в то же время проникается важностью момента, чем-то новым, что происходит в моей жизни.

Не успев даже как следует нагрузиться и поднять пульс, вылезаю на вершину горы Поляна, тут 1750 м. Никакой поляны здесь нет, и видов, соответствующих высоте тоже, зато хватает ветра и облаков. Не задерживаясь, уходим отсюда прямо по гребню на юго-восток.

Гребень острый, с обрывами по обе стороны и стлаником в некоторых местах. Некоторое время продираемся, ищем укрытие от ветра. Скоро с западной стороны находится выемка в скальном склоне. Спускаемся в нее, перекусываем халвой и сухарями. Люди одевают на себя дополнительные вещи, но все равно дубеют. Я же предпочитаю вообще не снимать рюкзак с накидкой.

А дальше начинается радость. Идем все так же по верхушке хребта, но характер гребня неуловимо изменился - теперь здесь ровная дорожка шириной в пару метров, от которой вниз по обе стороны идут крутые склоны. Камней нет, идем по траве, иногда только перелезая через заросли стланика. Первая черника, и первые силы на то, чтобы ее есть.

Горы по ту сторону Осиновки, и облака зацепились за их вершины
Как-то неожиданно замечаем, что дождь кончился, и начинаются чудеса. Вдруг с одной стороны хребта тучи расходятся небольшим окном, в котором где-то далеко-далеко внизу видно ручей и кусочек противоположного склона. От такого зрелища и ощущения высоты, на которую мы забрались, захватывает дух. Зрелище длится считанные секунды, так что даже не успеваем вытащить фотоаппараты и запечатлеть.

С течением времени облака расходятся все чаще и больше, и горы Хамар-Дабана решают, что мы все-таки достойны, чтобы нам показать красоту.

Горы кутаются вершинами в облака, и зеленые склоны поделены ярко-серебряными нитками ручьев, стекающих в далекие-далекие реки внизу. Появляются первые клочки голубого неба. Счастье пришло.

Горы по ту строну реки Выдриная, и закат играет на их склонах
Мерзнем все меньше и меньше, идем гуляючи по гребню, радостно едим чернику и смотрим по сторонам. Обходим большую гору с шапкой из стланика, первый траверс склона, ноги устают.

Выходим на седловину, видим озеро внизу, в цирке. До него терять высоты метров двести, но решаем спуститься и заночевать около него – на берегу озера видны деревья. Спуск дался очень тяжело. Трава мокрая, и еще не поняли, как нужно правильно спускаться. Самые неудачливые и обладатели плохой обуви стерли ноги. Длинной растянутой цепочкой спускаемся к озеру. Когда самые шустрые уже спустились и засели в богатейших зарослях черники, другие еще спускаются и спускаются по склону.

Идем в деревья, растягиваем там на всякий случай тент, и разбиваем лагерь. Варится плотный суп, Змей и Рыбников уходят на охоту. Сушимся, отдыхаем, первые помывки. Объедаемся черникой, ее здесь просто море и маленькая речка. Небо расходится, проглядывает синева, верхушки гор освещаются заходящим солнцем, раскидывающим неожиданные радуги.

Охотники возвращаются без добычи, "Здесь нет дичи" ("Ушел лось!"), но довольные собой. Планируем завтрашний день, и утомленные всем, произошедшим в этот день, расползаемся по палаткам.


  cледующая глава >>>